Увольнение хрипуна и печатникова. Леонид Печатников: история одного падения. Ранние годы и образование

Почему план сокращения больниц всплыл задним числом, почему он раньше не появился в публичном пространстве?

Если бы это был документ, тогда бы он, наверное, всплыл вовремя. Но так как это только одно из предложений экспертной группы, его просто похитили из компьютера департамента здравоохранения.

- Тем не менее, почему не проводилась открытая дискуссия на тему необходимости сокращения городских клиник?

Дискуссия о чем?

О том, что мы переходим на одноканальное финансирование, что городской бюджет больницы финансировать не будет, а все траты ложатся на плечи фонда ОМС.

Какую дискуссию проводить, когда в 2010 году были приняты законы, которые это продекларировали?

- Вы же сами говорили, что Москва этот закон нарушала («Москва довольно долго не входила в страховую медицину. Мы просто не соблюдали федеральное законодательство, у нас были возможности финансировать из бюджета», - говорил РБК Леонид Печатников ). Если Москва нарушала закон, логично было бы объяснить, почему закон нарушали и почему это больше делать нельзя?

Я не вижу никакого повода проводить общественные слушания на предмет того, надо ли дальше нарушать закон. Согласитесь, предмет обсуждения звучит довольно глупо: мы получили акт Счетной палаты, который нам указал на то, что мы закон нарушаем, финансируем из бюджета то, что должны финансировать по ОМС. До 1 января 2015 года это еще можно было себе позволить, но после этого закон становится неотъемлемой частью любого законодательства. Все медицинские услуги, кроме психиатрии, туберкулеза и инфекционных болезней «опускаются» в ОМС [государственная программа города Москвы «Столичное здравоохранение» на 2012-2020 годы предусматривает объем бюджетных средств на 2014 год - 291,3 млрд руб., в 2015 - 303,4 млрд руб., в 2016 - 311,4 млрд руб. В 2015 году расходы пойдут в том числе на оказание амбулаторно поликлинической помощи (96,6 млрд руб.), в том числе на эти средства финансируются психоневрологические и наркологические диспансеры. Также Москва в будущем году выделит 2,5 млрд на оказание высокотехнологичных видов медицинской помощи, не включенных в программу ОМС].

- А почему вы все-таки нарушали закон?

Нам нужно было подготовить базу для оптимизации, это же непросто - перевести систему из бюджета в ОМС.

Многие медики считают, что стоило бы сначала построить новые клиники, а потом уже оптимизировать то, что есть.

Все, что мы можем, мы строим. Мы строим Морозовскую больницу, перинатальный центр в 67-й больнице, делаем капитальный ремонт зданий на территории Боткинской больницы. Москва, как и все города мира, будет ориентироваться на многопрофильные стационары.

На что нам врачи говорят: такие вещи хороши, например, в Испании, где нет пробок. А в Москве, где дорога до больницы может занять несколько часов, кто-нибудь обязательно умрет от кровотечения в машине «неотложки».

Я приведу другой пример, из жизни. Вот гинекологическая больница, женщину берут на операцию. Наркоз, вскрытие брюшной полости, вместо гинекологии аппендицит. У этой больницы нет даже лицензии на общую хирургию. Женщина лежит под наркозом, а к ней из соседней больницы едет хирург, чтобы провести операцию. И это случай из жизни: офтальмологическая больница, человек приходит на операцию по катаракте. У него инфаркт, скорая помощь по пробкам по Тверской мчится за этим пациентом, чтобы госпитализировать его туда, где есть кардиолог. Монопрофильные больницы не выживают, они опасны для пациентов.

- А когда ожидать конкретный план действий?

Думаю, что к Новому году.

Леонид Михайлович Печатников

Родился в 1956 году.

В 1979 году окончил 1-й Московский медицинский институт.

Большую часть карьеры Печатников проработал практикующим врачом, но также был профессором кафедры основ патологии и математического моделирования в медицине Московского физико-технического института (с апреля по июнь 2001 года).

С 14 декабря 2010 года - министр правительства Москвы и руководитель департамента здравоохранения.

С 25 мая 2012 года - вице-мэр по вопросам социального развития Москвы. По его словам, он не хотел становиться чиновником, а Сергей Собянин дважды предлагал ему занять должность в правительстве.

Бизнес и государство

- Вы много раз призывали бизнесменов сотрудничать с государственной медициной и лечить пациентов бесплатно, по так называемой зеленой карточке обязательного медицинского страхования. Возьмем один пример: есть группа компаний «МЕДСИ», онаподписала договор с фондом обязательного медицинского страхования, вложила деньги в перепрофилирование больницы в Отрадном. В итоге МЕДСИ не вошла в список лечебных учреждений, которые были рекомендованы Минздравом, пациентов по ОМС им не дают. Получается, что город все равно активно поддерживает только свои учреждения, у частного сектора нет возможности с ними конкурировать.

Если вы, кроме «МЕДСИ», ЕМЦ («Европейский медицинский центр») и ОАО «Медицина», назовете мне хоть одну частную клинику, которая занимается госпитальной медициной, я буду очень признателен. Что касается частных поликлиник, то они очень даже охотно участвуют в ОМС.

- Насколько я знаю, ни «МЕДСИ», ни ОАО «Медицина» в этом году не вошли в систему ОМС.

Проблема в том, что если [частным клиникам] входить в систему обязательного медицинского страхования, то надо входить на все тарифы: к ним могут привезти любого человека по скорой, а не только тех пациентов, которым нужна хорошо оплачиваемая (некоторыми тарифами) ОМС медицинская помощь. У меня похожая ситуация была с ЦКБ [Центральная клиническая больница] , в которой мне говорили: «К нам бомжей с Курского вокзала не везите. У нас контингент». А частные больницы хотят лечить только по высоким тарифам.

- Я правильно понимаю, что пока основные тарифы такие низкие, частников в системе ОМС нам не видать?

Не знаю.

- Как сейчас рассчитываются тарифы оплаты врачей, работающих в системе ОМС? Они сильно занижены?

Для того чтобы жить с этими тарифами, нужно провести ту самую оптимизацию, за которую мы и взялись. Вы меня спрашиваете, достаточны ли тарифы? Я вам отвечаю: нет, они недостаточны. Но каждое государство может себе позволить ровно столько, сколько может.

- Как тогда должна выжить больница?

За счет интенсификации работы.

- Что это значит?

Например, если есть возможность оперировать лапароскопическим методом, то нужно оперировать именно так, а не иначе. Если хирург не владеет этим методом, он должен либо выучиться, либо искать другую работу.

- Вы будете давать фондам обязательного страхования дотации из городского бюджета?

Если мы сегодня правильно сумеем оптимизировать систему, то сможем смотреть, сколько нам необходимо. До сегодняшнего дня мы всегда дотировали здравоохранение, давали прямые субсидии.

Как вы относитесь к тому, что порог отчислений в ОФМС снимается? Работодатель будет теперь платить в ФОМС со всех зарплат [в сентябре правительство одобрило законопроект, предусматривающий отмену порога отчислений в ФОМС. Формула отчислений в фонд ОМС такова: работодатель платит 5,1% с зарплаты подчиненного, не превышающей 624 тыс. руб. в год. Зарплаты выше этой суммы облагаются тем же отчислением - как будто работник получает 624 тыс. По расчетам Минфина, отмена ограничения позволит увеличить бюджет фонда ОМС на 200 млрд руб.] .

Я отвечу на этот вопрос реальным случаем. Мы как-то сидели с Вероникой Скворцовой [министр здравоохранения], я закурил. Она говорит: «Вы что, курите до сих пор»? Я ей отвечаю: «С тех пор, как вы были у президента и попросили, чтобы все акцизы с табака шли в бюджет здравоохранения, я курю ровно в два раза больше».

«Майские указы»

К 2018 году, согласно «майским указам» Владимира Путина, зарплату врачей нужно будет повысить до уровня 200% от среднего заработка по региону. Как вы будете это делать?

Это трудная задача. Но если бы этих указов не было, не исключено, что мы бы мучились с советской системой здравоохранения довольно долго.

- И все равно, за счет чего вы собираетесь повысить врачам зарплату?

Нам нужно к 2018 году, чтобы средняя зарплата врачей была примерно 140 тыс. руб. Если система будет работать эффективно, мы эту задачу решим.

- Как?

За счет того, что мы делаем. За счет интенсификации работы, за счет повышения производительности труда. Вся проблема СССР и нынешней России заключается только в одном: у нас рост зарплат существенно опережает рост производительности труда. Если мы не увеличим производительность труда, мы не только не выполним указы Путина, мы вообще развалимся.

- То есть, когда мы увеличиваем производительность труда, от сокращений врачей нам никуда не деться?

Во всех отраслях все устроено одинаково: и в здравоохранении, и в промышленности. На сегодня мы оснастили московское здравоохранение так, как оно не было оснащено никогда. Если раньше для диагностики заболевания человека надо было обязательно госпитализировать, то сегодня это делать совершенно не обязательно. Сегодня поликлиники оснащены не хуже, чем стационары. Раз это так, источник еще один иссякает, койки освобождаются. Держать пустые койки и персонал к ним нет смысла. Поэтому есть в поликлиниках дефицит врачей, весь профицит касается стационаров. Всем предоставляются рабочие места, другое дело, что мы не можем гарантировать им рабочее место по специальности. Мы не можем обеспечить всех урологов. Значит - безработица? Но мы предоставляем им возможность переучиться за наш счет.

Конфликт интересов

По поводу оснащения медицинской техникой: насколько я понимаю, вас дважды упрекали в конфликте интересов. Первый раз - когда с вашей подачи закупали томографы Toshiba для городских больниц у ваших партнеров по ЕМЦ. Вы намеренно на это шли?

Да. В первом случае я понимал, в чем меня упрекнут. Но в 2010 году, когда я пришел в департамент, я к тому времени никогда ничего не покупал из техники, я ничего не знал.

- А в ЕМЦ вы ничего не покупали?

Я был президентом и главным врачом, но никогда не занимался хозяйственной деятельностью. Когда я пришел в департамент здравоохранения и увидел рекомендованные цены, в том числе на томографы, то понял, что это примерно в три раза дороже, чем покупали в ЕМЦ. В общем, я решил, что это ошибка. Я пошел в ЕМЦ и сказал: «Послушайте, если вы купили для себя за 30, а мне рекомендуют за 90, может, вы и для города купите за 30»? Но, понимая, что меня упрекнут в конфликте интересов, я сказал об этом Сергею Собянину [с приходом Печатникова у департамента здравоохранения появились новые поставщики - ЗАО «Фармадис», ООО «Инопром-мед» и ООО «Джи эл эн-инвест». Исследовав историю этих фирм по СПАРК, «Ведомости» обнаружили, что они связаны с бывшими партнерами Печатникова - совладельцами ЕМЦ (ЗАО «Юропиан медикал сентер») Игорем Шиловым , Леонидом Шайманом и Лайошем Бальером Чабой, а также с Владимиром Смагиным, деловым партнером бывшего поставщика ЕМЦ] .

- То есть, Собянин знал об этом?

Мои бывшие партнеры выиграли все конкурсы. Они договорились о закупках с Toshiba, вышли с рекордно низкими ценами. Купили 64-срезовые компьютеры за 21 млн, 80-срезовые купили, кажется, за 28. Я предупредил об этом мэра, Игоря Артемьева [глава ФАС]. Говорил об этом с контрольным управлением президента. Я им сказал: «Если у вас не вызовет аллергии участие ЕМЦ, то они готовы участвовать». Они сказали, что им все равно, кто нам будет продавать компьютеры и МРТ. Задача одна: обрушить этот предельно криминализированный рынок.

Когда в 2013 году здание 63-й больницы было передано на 49 лет в концессию все тому же ЕМЦ, некоторые, скажем так, члены медицинского сообщества говорили, что в этот тендер никто не входил, потому что все понимают: ЕМЦ - это клиника Печатникова, у нее будут преференции.

Могу сказать только, что когда ЕМЦ ко мне пришел с этой идеей, я сказал, что если у них есть лишние деньги, я не могу им препятствовать. Я с точки зрения бизнеса считал эту затею для них проигрышной: они заплатили за право концессии миллиард, при этом взяли на себя обязательства построить за $12,5 млн новый больничный комплекс. Построить то, что тебе не будет даже принадлежать, под это нельзя даже кредитоваться. Мне показалась эта затея с точки зрения бизнеса сложной, но я не в такой степени бизнесмен. Если они сочли, что им это будет выгодно, я желаю им успехов.

Не получится ли так, что через какое-то время они построят больницу, которая все-таки не будет принимать пациентов по ОМС?

Они-то будут. Вопрос другой: дадут ли им эти объемы ОМС?

- Тогда соглашение будет нарушено…

В соглашении прописано, что в случае если город дает им эти объемы, они обязаны принимать не менее 40% по ОМС.

- А если город эти объемы не дает…

Значит, они будут все делать платно.

- Тогда это выгодная сделка.

О страшном

- Почему вы решили стать чиновником?

Я не решал стать чиновником, таких планов не было. Я дважды отказывался. В конечном счете вынужден был согласиться.

- Вы довольны тем, как все сложилось?

Сегодня я бы предпочел лечить людей. Я до сих пор это делаю: в московских больницах консультирую больных, такой отдых для меня. Кроме того, раз в два месяца провожу в городских клиниках анатомические разборы, пытаюсь не потерять квалификацию.

Вы пойдете пообщаться с людьми на митинге «Остановим развал медицины Москвы», который намечен на 2 ноября на Суворовской площади?

- Почему?

Я знаю этих людей, мы с ними говорили, я их очень хорошо понимаю: они работали в одной системе, а сегодня им говорят, что так больше не будет. Мне безумно жаль людей, которые уже в возрасте, им очень сложно переучиться, я их понимаю. Но задача - сохранить систему. Это эмоционально тяжелые вещи, но это движение вперед. И если вы думаете, что мне приятно, когда меня зовут «демоном здравоохранения», то вы ошибаетесь. Я теперь цитирую часто своего друга Геннадия Хазанова, который позвонил мне и сказал: «Леня, не страшно, когда тебя смешивают с говном. Страшно, когда тебя с ним путают».

Какие больницы ликвидируют

Социальная сфера – нудная, невыигрышная, открытая для критики часть деятельности государства. Однако сами чиновники отнюдь не воспринимают «социалку» как наказание и кошмар: умные люди могут очень неплохо там устроиться.

Потомственный боец

О семье заместителя мэра Москвы по социальной сфере Леонида Печатникова известно только с его слов. Великие войны двадцатого века немало потрепали предков вице-мэра по социальной политике. Его дед по отцу Исаак воевал в первую мировую, разбогател в германском плену. А вот жена Исаака, бабушка Леонида Михайловича, погибла во время Великой Отечественной при расстреле евреев у Голубой Дачи под Невелем (Псковская обл.). Поэтому после известной антисемитской статьи Ульяны Скойбеды он объявил бойкот «Комсомольской правде» – правда, только на один день. Вскоре он уже спокойно давал интервью «Комсомолке», где и по сей день сотрудничает бойкая журналистка.

Отец вице-мэра Михаил Исаакович Печатников воевал на фронтах Великой Отечественной, получил медаль «За отвагу» на Курской дуге, делал карьеру в партии, но ее остановила кампания по борьбе с космополитами – подняться высоко Печатникову-отцу не удалось.

Про семейную жизнь вице-мэра тоже мало известно: несколько браков, есть дочь, тоже врач. Нынешнюю жену Печатникова зовут Людмила Борисовна (Шпрехер) .

Сам Леонид Михайлович родился в Москве в 1956 году – «Соколиная гора, тогда это была страшная рабочая окраина». Он описывает себя как хулиганистого мальчонку (начал курить в семь лет… в восемь имел два привода в милицию…), но это не помешало ему сразу после школы поступить в престижнейший «первый мед» (имени Сеченова). Во время учебы, по собственному признанию, подумывал об эмиграции в Израиль, но не решился. Мечтал о свободе, об Ахматовой и Пастернаке на книжных полках магазинов. Закончив в 25 лет ординатуру, Печатников стремительно поднялся по карьерной лестнице: практически сразу же стал доцентом в Центральном институте усовершенствования врачей, защитил кандидатскую диссертацию, а в 31 год стал уже заместителем главврача по терапии в Центральной республиканской клинической больнице РСФСР. Для медицины это очень быстрый рывок. В то же время он показал, что врачом – как мечталось в детстве – Леонид не стал. Только управленцем.

В августе 1991 года замглавврача делом поддержал нарождавшуюся российскую государственность – взял на себя организацию медицинской работы в Белом доме. За эту работу он получил медаль «Защитнику свободной России». Там он познакомился с людьми, которые будут определять политику страны ближайшие десять лет.

В 1994 году защитник вышел на еще более высокий уровень – стал главным терапевтом лечебно-диагностического объединения Минздрава (туда включили несколько крупнейших больниц и поликлиник Москвы).

Частный сектор

В 2001 году блестящая карьера внезапно притормозилась: всего лишь главный терапевт в 67-й столичной больнице – уважаемом, но никак не элитном медицинском учреждении. Нет достоверных сведений о причине этой маленькой опалы, ибо как раз в то время «ельцинские» кадры начали постепенно уступать место «путинским», но скорее всего, чиновнику от медицины потребовалось время на личную жизнь – он стал членом совета директоров ЦУМа, а затем и ГУМа: олигарх Лев Хасис высоко оценил специалиста с хорошими связями.

Отработав так три года, 48-летний специалист круто изменил свою жизнь – впервые с 17 лет покинул государственную систему здравоохранения и ушел главврачом в частную клинику «Европейский медицинский центр» (EMC). Мы о нем еще услышим, и слышать будем долго. В большую копеечку обошелся московскому бюджету этот частный роман эффективного менеджера.

Примерно в то же время– между 2004 и 2011 годами – Печатников также пять лет работал во Франции и даже защитил там докторскую диссертацию. Впрочем, текст этого документа никто из российских журналистов не видел, более того, в упоминавшемся в связи с этим Университете Леонардо да Винчи в Париже нет медицинского отделения. Характерно, что в официальной биографии доктора французских наук на сайте московской мэрии вообще не упоминается о его работе за рубежом . Справедливости ради заметим, что сам Печатников считает себя российским кандидатом наук.

Так или иначе, частная клиника сделала опытного терапевта состоятельным человеком – по его словам, он зарабатывал в 2010 году миллион рублей чистыми в месяц (после выплаты всех налогов) и ни в чем не нуждался. Поэтому приглашение в Департамент здравоохранения города Москвы было для него чистой воды новым вызовом, считает он. И возможностью контролировать серьезнейшие финансовые потоки, добавим мы. Через полтора года работы Леонида Михайловича повысили до вице-мэра по социальным вопросам: к здравоохранению добавили образование и прочие не слишком выигрышные сферы, которыми должен же кто-то заниматься.

Тендеры и главврачи

Кстати, «Европейский медицинский центр», его хозяева и связанные с ними структуры внезапно начали выигрывать московские тендеры. Так, в 2016 году они получили заказы на 14,7 млрд руб. – треть от всех московских конкурсов в этой сфере. Есть предположение, что многие препараты закупались по сильно завышенным ценам . Началось все со знаменитых закупок томографов , без которых Печатников вряд ли получил бы последующее повышение до вице-мэра.

Но кто не умеет проводить тендеры, тех и не ставят на такие должности. К сожалению, и в остальном работа Печатникова в московской мэрии оставляет сложное впечатление. С одной стороны, он – врач, знающий нужды отрасли изнутри (в руководстве Минздрава на тот момент не было ни одного человека с медицинским образованием). Печатников необычно открыт и общителен – его можно слышать и на, как мы уже говорили, «Комсомолке», и на «Эхе». С другой – опытный циничный управленец брался явно под секвестр отрасли. Еще до начала реального экономического кризиса он начал «резать косты»: «Койки в больницах будут сокращаться в соответствии с реальными потребностями, мы не пытаемся сделать это в директивном порядке » – говорил Печатников. Печатников приводит в пример Сеул, где, по его данным, всего 26 тыс. коек, тогда как в сопоставимой по размерам Москве – 83 тыс. коек только в муниципальном фонде, а с федеральными и ведомственными – 145 тысяч (на предгрозовой 2013 год). Другой вопрос, что в Москву ездят лечиться со всей России и из ближнего зарубежья, чего никак не сказать про Южную Корею. Впрочем, число больниц в стране беспрестанно сокращается уже второе десятилетие. «За 2014 год сокращено уже 50 тыс. коек в стране, а за прошлый год - 35 тыс., и это правильное решение, потому что не должно быть пустующих коек, на которые государство тратит деньги », – гордо говорила министр здравоохранения Вероника Скворцова . Ударным получился и 2015-й – 41 тыс., а вот в следующем, 2016 году, ей удалось сократить лишь 23 тыс. коек – непорядок.

Куда радикальнее действует Печатников – от 145 тысяч он всего за три с половиной года (до конца 2016-го включительно) оставил 80 682 койки круглосуточных стационаров. Его задача – «чтобы городские больницы стали конкурентоспособными в этой новой конкурентной среде ». С кем конкурировать? Чем эта среда нова? Загадка.

Зарплаты медиков в Москве растут куда медленнее, чем сокращается число этих медиков. Чем занимаются выброшенные на улицу врачи и младший персонал? Открывают свой бизнес, по совету Медведева педагогам? Ведь Печатников теперь отвечает и за образование, а там тоже надо поднимать зарплаты, а значит, сокращать число педагогов. Сколько их там в Сеуле? Печатников постоянно изучает южнокорейский опыт ; к сожалению, не призывает он к распространению южнокорейских зарплат во вверенной ему отрасли.

Понятно, что Леонид Михайлович вовсе не этакий Змей Горыныч социальной сферы. Он действует так, как ему приказывает руководство, причем не только московское, но и федеральное. При этом сам он ни в чем не виноват, ибо гениальное решение проблемы найдено. Московская власть просто объединяет больницы, чтобы они предоставляли полный спектр услуг, а то где-то не было хирургии, где-то, например, проктологии. Логично, но далее Печатников продолжает: «А затем уже главный врач этого объединения решает, какие отделения в его больнице нужно оставить, какие усилить, а без каких можно обойтись. И здесь возникают эти проблемы».

То есть виноват главврач. А не добрейший Леонид Михайлович, профессиональный врач из семьи военных и медиков.

Странная штука жизнь. Мы можем долго знать человека, а потом какая-то мелочь откроет нам его в новом свете. Существует информация о том, что 21 июня 2017 года московская ГИБДД, не согласовав свою акцию с высшим руководством столицы, проводила проверку автомобилей со спецсигналами – гаишников просто интересовало, все ли они действительно торопятся по важным городским и государственным нуждам. Конечно, они не тормозили знакомые черные автомобили с номерами АМР, но вот «скорые» проверяли. И случилась незадача – в одной из них . Совершенно здоровый, зато с ящиком коньяка (видимо, для оперативного вмешательства в организм вице-мэра). Собственно, все и без того знали, что главный соцработник города ездит на машине с крестом и мигалкой, но получилось как-то неловко. Вспомнилось, как за полтора года до этого вице-мэр на голубом глазу пошутил : «Максимальное время, за которое приезжает скорая в Москве, – 11 минут. Это время четко фиксируется ». Речь, видимо, шла только о скорых с Печатниковым на борту.

Внятных объяснений по поводу инцидента открытый и доброжелательный Печатников так и не дал. Зато по СМИ очень быстро пошла мощная волна опровержений, скорее всего, направлявшаяся из единого источника. Опытные сейсмологи говорят, что эпицентр находится в московской мэрии.

Начав с дерзновенной мечты о стихах Ахматовой в легальной продаже, через медаль «Защитнику свободной России» дойти до слуха о коньяке в машине «Скорой помощи» – какая грустная и типичная биография!

Стоит признать, что несмотря на то, что Российская Федерация называется «сверхдержавой», некоторые ее сферы деятельности, как, например, медицина, отстают от других стран, которые не носят столь громкий титул. Если сравнивать медицинскую сферу жизнедеятельности Российской Федерации и той же Швеции или же Германии, то разница будет очень сильно заметна. Так как продолжительность жизни в этих государствах чуть ли не на несколько десятков лет превосходит российские аналоги. Тем не менее это не значит, что в РФ вся система здравоохранения ужасна. На территории Российской Федерации есть множество заслуженных врачей, которые то и дело что борются за повышение уровня медицины в стране.

Хрипун и Печатников: кто такие и за что их уволили?

Жители столицы Российской Федерации, а именно Москвы, скорее всего слышали о деятельности таких людей как Хрипун и Печатников. Хрипунов до недавнего времени являлся членом Правления Москвы, а также именно он был ответственен за систему всего здравоохранения столицы РФ. Печатников же более известен и другим жителям Российской Федерации, а все потому, что он числится среди заслуженных врачей России. Он имеет множество научных работ, а также до недавнего времени занимал пост заместителя мэра Москвы по вопросам социального типа.

Однако совершенно недавно стало известно, что оба этих социально-политических деятеля были уволены. Другие же заявляли о том, что эти деятели собственно покинули посты по своему желанию. На данный момент их фамилии не числятся в реестре правительства Российской Федерации.

Сам же мэр Москвы, Сергей Собянин, рассказал в своем личном интернет блоге, что инициатива ухода Печатникова была импровизирована самим Печатниковым, который долгое время не хотел оставаться на своей позиции по неизвестной причине. Вместо него пост заместителя мэра по социальным вопросам заняла Анастасия Ракова. О ситуации ухода Хрипуна же на данный момент также мало чего известно, стоит ожидать первых официальных заявлений от непосредственно самого правительства Московского округа.

В чем заслуги Печатникова?

В своем сообщении в интернет-блоге Сергей Собянин рассказал о том, что Печатников был просто потрясающим врачом, который практически все время думал только о том, как повысить уровень здравоохранения москвичей. Были моменты, когда и Собянин, и Печатников были вынуждены идти на отчаянные шаги, однако мэр считает, что они были оправданы.

Долгое время заслуженный врач Российской Федерации добивался того, чтобы уровень борьбы против онкологических заболеваний в Москве, а потом и во всем государстве был на крайне высоком уровне. Он заявлял о том, что если российские медики смогут научиться пресекать онкологию на ее ранних стадиях, то смертность от данного заболевания снизится на крайне приличный уровень.

Именно поэтому в 2018 году в столице Российской Федерации начали наблюдаться улучшения в борьбе против онкологических заболеваний.

Деятельность Хрипуна

Хрипун же в свою очередь был крайне важной фигуре в работе системы здравоохранения Московского округа. Долгое время он был главным врачом местной Московской клиники. Однако, если Печатников был более ученым, то Хрипу тесно связан с административной и организационной работой, которая, тем не менее, была не менее важной.

Он также занимал пост глав небольших в масштабе государства, но важных здравоохранительных организаций, которые пытались направить эту сферу деятельности Российской Федерации на правильный путь.

Авторитетный Telegram-канал «Незыгарь», который, как подозревают, связан с президентской администрацией, сообщил о том, что Леонид Печатников, в недавнем прошлом вице-премьер правительства Москвы, курировавший социальный блок, попал под следствие. По сведениям канала, ему инкриминируют хищения на сумму в 3,5 млрд рублей. К тому же и мэр столицы Сергей Собянин уже в курсе возникшей коллизии.

Собственно, если информация правдива, Печатников стал вторым вице-мэром столицы, рискующим присоединиться к Улюкаеву, Белых и прочим «сиятельным узникам». Но если лужковский зам Рябинин работал в правительстве недолго и на взятке попался скоротечно, не успев стать полностью своим для столичной элиты, то Леонид Печатников - это совсем другая по масштабам фигура.

В ещё первое правительство Сергея Собянина он пришёл на должность главы департамента здравоохранения с поста директора Европейского медицинского центра. А потому слыл специалистом по передовой, в понятиях нынешнего времени, медицине, то есть переходящей на самоокупаемость за счёт пациента. Собственно, именно с именем Печатникова и связана весьма противоречивая реформа по оптимизации столичного здравоохранения, построенная на сокращении количества врачей и слиянии (укрупнении) медицинских учреждений. Реформа эта встретила резкое осуждение как пациентов, так и самих врачей. Видный депутат Госдумы, в прошлом социальный министр Калашников сравнил её с геноцидом.

Евгений Самарин/РИА Новости

Между тем деятельность «оптимизатора» была отмечена возведением в ранг вице-премьера по социальным вопросам. И надо сказать, очень долго Леонид Михайлович был, как любят выражаться, абсолютно тефлоновым, то бишь возникавшие вокруг его имени волны скандалов не причиняли его карьере никакого вреда.

Началось с того, что выбранный им преемник на посту министра здравоохранения Москвы в срочном порядке эмигрировал в Швейцарию, прочувствовав, что запахло жареным. В далёкой стране у него был припасён солидный запасной аэродром. Но Печатников вёл себя так, как будто ничего не случилось. Однако и следующий министр Хрипун ничем себя не проявил. Врачи стали даже с тоской вспоминать времена лужковского министра, известного хирурга Сельцовского.

Как-то некстати выяснилось, что представляясь повсюду доктором медицинских наук, Печатников не может документально подтвердить свои высокие научные достижения. В конце концов, загнанный в угол доктор наук заявил, что, мол, защитил диссертацию во Франции, но и там не обнаружилось формального подтверждения.

Между тем множились сигналы о том, что в сфере столичной медицины далеко не всё в порядке. Кульминацией стала публичная разборка вице-мэра с известным онкологом Анатолием Махсоном, который обвинил руководство столичного здравоохранения в завышении стоимости закупок препаратов. Называлась даже цифра переплат чуть не в 200 млн рублей. Печатников в ответ пытался обвинить своего оппонента в хозяйственных злоупотреблениях. В общем, шум был большой. Но в центре разборки медицинских мужей была всё та же «оптимизация», которая в сфере онкологии представлялась особенно вопиющей.

Известен был Печатников и своей неожиданной поддержкой либерала Леонида Гозмана, сравнившего НКВД и гестапо. И когда журналистка «КП» напомнила, что из кожи предков Гозмана нацисты абажуры делали, Печатников заявил, что с «Комсомолкой» дела больше иметь не будет. Впрочем, быстро одумался.

Надо сказать, что отправляя Печатникова после своих очередных выборов в отставку, мэр Собянин произнёс прочувствованную речь о заслугах Леонида Михайловича и его непреодолимом желании вернуться к практической медицине. Все приличия были соблюдены. Хотя все понимали, что появляющиеся сведения о странных поставщиках крупнейших столичных больниц с регистрацией на Кипре и в иных офшорах не остались без некоторых последствий. Ведь среди их официальных учредителей попадались, например, выходцы из того же Европейского медицинского центра, который долго возглавлял Печатников.

Теперь, если верить «Незыгарю», могли раскрутить всю цепочку, по которой шли в офшоры казённые миллиарды. Ждём подробностей.

Про корни

Папа мой родился в Псковской области, в городке Невель. Его отец воевал в Первую мировую, попал в плен и вернулся оттуда богаче, чем уходил. Поэтому, когда во Вторую мировую немцы подошли к их городку, его жена, моя бабушка, говорила: "Чего вы боитесь? Исаак рассказывал, что немцы — интеллигентные люди. Он работал у бюргеров, когда был в плену, они даже собирались его крестить и женить на своей дочке..." Так бабушка осталась в городке со стариками-родителями. Их свезли в место под названием "Голубая дача", они вырыли себе ров, в который из пулеметов их всех и уложили... Мой отец после школы, весной 1941-го, поехал в Москву, в институт. Началась война — ушел добровольцем. Его полк начинал под Москвой, потом Берлин, Прага... Медаль "За отвагу" он получил на Курской дуге и очень свято к этому относился.

Печатников Леонид Михайлович

Официально

Заместитель мэра Москвы по вопросам социального развития. Родился в 1956 году в Москве. В 1979-м окончил 1-й Московский медицинский институт им. И.М. Сеченова. Затем обучался в клинической ординатуре института. С 1981 по 1987 год Печатников работал в Центральном институте усовершенствования врачей. В 1987-1994 годы он являлся заместителем главного врача по терапии Центральной республиканской клинической больницы Минздрава, с 1994 по 2001 год — главный терапевт лечебно-диагностического объединения Министерства здравоохранения и медицинской промышленности России. В 2001-2004 годы Леонид Печатников занимал должность замглавного врача по терапии городской клинической больницы N 67 (Москва). С 2004 по 2010 год был главным врачом ЗАО "Европейский медицинский центр". В 2010-м Печатников возглавил департамент здравоохранения в правительстве Москвы. С 2012-го занимает пост заммэра по вопросам социального развития. Руководил департаментом по медобслуживанию и допинг-контролю Оргкомитета Олимпийских и Паралимпийских игр в Сочи 2014 года.

Доктор медицинских наук, профессор. Заслуженный врач РФ.

Мамины предки из Украины перебрались в Подмосковье. Купили в Лосиноостровской часть деревянного дома с удобствами в огороде, в этом доме я и вырос. Мамин отец умер очень рано, я его не знал. А ее дядя, с которым мы жили, собственно, и был мои обожаемым дедом. Он из кантонистов — солдат, которых забирали из местечек, как по оброку. Те, кто побогаче, давали денег на армию, а в солдаты брали, как правило, самого бедного. Так мой дед Владимир Наумович Катеринский попал в царскую армию. Участвовал в Первой мировой войне, имел Георгиевские кресты, служил у Деникина и всю жизнь ненавидел советскую власть. А мой папа на фронте вступил в партию, был преданным коммунистом и, если бы не борьба с космополитами, должен был стать первым секретарем Бауманского райкома комсомола. Ну, по понятным причинам, не стал. Никогда не забуду, как папа приходил с собрания и пересказывал на кухне очередные решения партии, а дед держал меня на коленях и бормотал под нос: "Боже мой! Опять врут, все врут... Это бандитская власть..." Потом дед тяжело болел, мой отец ухаживал за ним, а сейчас они лежат в одной могиле. Вот так вот все... закруглилось, да.

Про детство

Я с трех лет мечтал быть врачом — играл в куклы, делал им уколы. Врачом была мама, и я обожал все, что было связано с ее работой,— запах лекарств, белые халаты... Однажды сбежал из детского сада к маме в поликлинику. Пошел в зубной кабинет, где мне разрешили мыть зубные лотки — я получал от этого огромное удовольствие. В саду поднялась паника, меня нашли и здорово наказали.

Когда я пошел в школу, жили мы в заводском доме на Соколиной горе. Тогда это была страшная рабочая окраина — то, что теперь называют криминальным районом. Я в семь лет начал курить, ко 2-му классу имел два привода в милицию. Чтобы изолировать от улицы, меня отдали во французскую школу далеко от дома. Учился я хорошо, а что касается воспитания, родители у меня как бы поменялись ролями: папа обожал, все прощал, а мама была довольно строгой, предъявляла претензии, требования. Они, конечно, оба меня безумно любили, но папа — как-то особенно, по-матерински.

Про учение

Мама, сама врач, не хотела, чтобы я стал врачом. А папа очень меня в этом поддерживал. И сегодня медицина — моя жизнь.

Я учился профессии довольно давно и, знаете, рискую попасть в число тех, для кого раньше небо было голубее, а трава зеленее. Но если анализировать то, что происходит сейчас с медицинским образованием, то иного слова, кроме "катастрофа", я подобрать не могу. Тому есть масса объективных и субъективных причин. Все началось, думаю, в 1970-е годы, когда профессиональный рост стал определяться не способностями, а связями, партийностью, общественной нагрузкой. В результате те, кто имел шанс попасть в аспирантуру и стать потом преподавателями, ими не стали. То есть мы говорим о крахе школы. Многие — не хочу оскорбить всех, но очень многие — стали профессорами, ни разу не прикоснувшись к больному. Терапевты не знают, извините, куда "вставить" фонендоскоп, хирурги защищают диссертации, ни разу не встав к операционному столу... Сегодня медицинское образование в России постыдно низкое, я вынужден это признать. Можно вливать в отрасль миллиарды, но если учить некому — все бесполезно. Мы пытаемся хотя бы в Москве что-то изменить. Будем создавать в ближайшее время университетские клиники: попытаемся заставить людей и учить, и учиться. Ведь врач как музыкант — если каждый день не учить что-то новое в профессии, то навык пропадает невосполнимо. Вот почему я стараюсь не засиживаться в этом роскошном кабинете — езжу по больницам, смотрю пациентов, провожу конференции. И, знаете, мне приятно, что московские врачи уже не воспринимают меня как начальника: зовут не для того, чтобы лишний раз поклониться, а потому что им важно мое профессиональное мнение.

Про дружбу

Когда я думаю о близких друзьях, то понимаю, что их мало и часто они старше меня. И это я стремился попасть в их круг, а не они в мой. Я тянулся к тем, кто был образованнее меня, жил более интересной жизнью. Мой ближайший друг с институтской скамьи Миша Кончаловский — потомок одного из самых ярких русских терапевтов Максима Петровича Кончаловского, сам прекрасный врач. В их доме я проводил массу времени, там собирались великие современники, мои учителя — Евгений Михайлович Тареев, Зинаида Адамовна Бондарь, Абрам Львович Сыркин... Поначалу, как любой мальчик, я хотел быть хирургом. Но довольно быстро понял, что у меня и руки не годятся, и, главное, характер — нет терпения стоять, вышивать... А у Кончаловских среда была терапевтическая, и я ощутил, что это мое. Так что этим людям я обязан своей, так сказать, профориентацией, а еще своими взглядами: среда там была во многом диссидентской и мои убеждения сформировались под влиянием этой семьи и этой дружбы.

Про любовь

Сложное, малоизученное явление природы... Химическая реакция, потом физический эксперимент и лишь затем — высшая математика, задачка со множеством неизвестных. Кто-то решает ее с ходу, а кто-то ищет решение всю жизнь. И не всегда находит. Впрочем, лично мне традиция предписывает больше всех любить маму.

Про успех

Мне повезло встретить людей, которые поверили в меня, вложили деньги, и я создал клинику — с теми принципами работы, которые считал правильными. Уверен, что сегодня — это лучшая клиника в Восточной Европе, не только в России. Вот мое, лично мое, главное жизненное достижение. Ну а вообще мой успех в том, что я врач. Пусть не станет ни чинов, ни званий, ни этого кабинета — профессия всегда будет со мной.

Происходит смена элит, / И у каждой что-то болит. / Кто-то потерял аппетит, / Кто-то плохо спит. / Это значит, что навсегда / У меня есть хлеб и вода, / Мясо и вино иногда. / Значит, буду сыт. Можете опубликовать, это мои собственные стихи. (Смеется.)

Про свободу

О какой свободе мы мечтали? Чтобы в книжном магазине продавались Пастернак и Ахматова. Чтобы не нужно было ставить выездные визы. Чтобы можно было говорить то, что думаешь. И вот все это сегодня есть. Теперь давайте посмотрим, какой свободы нам не хватает. Для меня это очень болезненный вопрос: я ходил на митинги несколько раз, потом зарекся — по одной простой причине. Вот я был на похоронах Новодворской. Не все в ее позиции мне близко, но для меня она была символом абсолютной чистоты помыслов. И после ее смерти я осознал очень важную — и для меня тоже — вещь. Она говорила, что никогда не пойдет на митинг, пусть под самыми правильными лозунгами, если надо будет идти рядом с Удальцовым, Лимоновым и Поткиным. Потому что цель отнюдь не всегда оправдывает средства. Среди моих друзей и знакомых многие входят в этот... протестный лагерь. Но никто из них, как выяснилось, не готов к какому-то созиданию, даже если им дать такие возможности. И меня это очень ранит. А возможности для созидания сегодня есть, поверьте. Просто нужно за что-то отвечать. Мы боремся с вертикалью власти, но за вертикалью власти есть вертикаль ответственности. Я считаю себя ответственным за то, чем руковожу. И случай в Шереметьево со смертью Артема Чечикова, и проблемы в школах, или с инвалидами — для меня это личная боль и личная ответственность.

Говорят, что свободу дают деньги, это отчасти правда, только их надо честно заработать. В этом для меня и есть ощущение свободы. Оно гораздо более глубинное, чем просто выйти на улицу и прокричать, что вам не нравится президент или премьер-министр. Человек должен быть внутренне свободен, а таким его делает независимость от власти, факт, что он нужен людям при любых обстоятельствах. Это всегда давало свободу врачам, поэтому у меня очень свободная профессия.

Что касается остальных свобод... Интернет у нас, слава богу, пока не подцензурен, а это колоссальное средство массовой информации. Или, к примеру, ваш журнал — разве нет авторов, которые высказывают позицию, отличную от официальной? Вы же не ждете, что власть на собственные деньги предоставит трибуну, чтобы ее, власть, обливали грязью, такого не делает ни одна власть в мире.

Вектор нашего развития все равно направлен в сторону гражданского общества. Знаете, как говорил классик марксизма: политика — концентрированное выражение экономики. И по мере того, как будет развиваться экономика, будут развиваться гражданские институты. Это объективно, это не зависит ни от Путина, ни от Собянина. Да, происходящее на Украине — катастрофическая история, и она ударит по нашей экономике, безусловно. Но хочется верить, что найдутся способы это преодолеть.

Знаете, я никак не могу поверить в то, что произошел от обезьяны, хотя тому есть тысячи доказательств. Очень хочется верить в высшее существо, которое нами руководит. Верить, что в последний момент, пусть на самом краю, эта высшая сила внушит тем, от кого это зависит, что не надо убивать себе подобных — какими бы геополитическими мотивами России, Америки и Украины они ни руководствовались. А еще... Помните, как пел Высоцкий: "...мы, отдав концы, не умираем насовсем",— вот в это я тоже верю. Мне ужасно хочется увидеть отца. Он умер больше 20 лет назад, но эта вера оставляет шанс, что мы, может быть, встретимся.

Про страх

Я тривиальную вещь скажу — ужасно боюсь болезней и смерти близких мне людей. Сенека сказал, что смерти не надо бояться, потому что, пока ты жив, ее еще нет, а когда ты умер, ее уже нет. Но он говорил о себе, а я говорю о тех, кто рядом. Очень боюсь смерти своей мамы, которой скоро 88 лет. До сих пор не могу смириться, что умер отец, который был мне очень близок...

Если же говорить о профессиональных страхах — боюсь, что некому будет лечить моих внуков. Боюсь, что мы к этому идем. Я никогда не отделял личную жизнь от профессиональной, и многое из того, что происходит в медицине, меня действительно пугает.

Про деньги

Слушайте, к декабрю 2010 года, когда судьба, повернувшись ко мне, боюсь, не лицом, забросила меня во власть, я был абсолютно обеспеченным человеком. Зарабатывал чистыми белыми деньгами миллион рублей в месяц. Была большая зарплата плюс я был членом медицинской комиссии МОК — закладывал основы медицинского обеспечения сочинской Олимпиады. И у меня, в принципе, все есть. Я никогда не мечтал ни о яхте, ни о личном самолете, у меня хороший автомобиль, дача и квартира. Я только недавно узнал про модные марки одежды — поверьте, это не бахвальство: я всю жизнь прожил в белом халате, мне было абсолютно все равно, что под ним надето. Поездки? Ну да, я люблю Европу. Я пять лет был профессором университета в Париже, очень люблю Францию. Пока я не вхожу в число чиновников, которым запрещен выезд за границу, но кто знает? Сегодня не вхожу, а вдруг завтра буду входить... И все равно больше двух недель отпуска не могу себе позволить. Я ничего не коллекционирую, то есть, в принципе, нет того, на что я люблю тратить деньги. Иногда сам задаю себе этот вопрос: есть ли что-то, чего я хочу, но не могу себе позволить? И не нахожу ответа.

Про детей

К сожалению, от всех моих браков у меня только одна дочь, Наташа. Я ее очень люблю, она пошла по моим стопам. Работает в республиканской детской клинической больнице Минздрава, категорически не хочет работать в системе московского здравоохранения, потому что ею руковожу я. Она такой же фанатичный врач, как я сам. Но я этому не рад, потому что для мужчины это нормально, а для женщины... Я бы ужасно хотел внуков и... и зятя. Наташе 29 лет, и мне хочется, чтобы она была счастлива. Даже сказал ей: "Ну, не хочешь замуж — просто роди мне внука". Для меня сказать такое — крайняя мера, я поборник традиционных ценностей. Очень переживаю из-за того, что ее мама ушла от меня, когда Наташе был всего год. Может, она была права в тот момент... Не знаю, не хочу ее обвинять. Но меня ужасно пугает, что у Наташи, выросшей в неполной семье, сложился стереотип, что так можно жить. Неполная семья — это плохо, плохо! Конечно, Наташа сама решит свою судьбу. Она абсолютно самостоятельный человек, гораздо более самостоятельный, чем мне бы этого хотелось. Но главное — достойный человек, поверьте мне, очень достойный. Настоящий врач, и это для меня очень важно.

Три слова о себе

Мне кажется, я достаточно образован, чтобы не быть слишком оптимистичным,— это раз. Наверное, я добрый — это папина черта, и, кажется, она у меня есть. Иногда мне хочется быть храбрее. У меня есть одна медаль, я очень ею дорожу,— "Защитнику свободной России": все медицинское обеспечение внутри осажденного Белого дома в 1991 году организовывал я. Был абсолютно убежден, что там погибну. И мне ужасно... я ужасно горд, что тогда это испытание прошел. Тем не менее порой мне не хватает смелости. Я жуткий паникер, это в маму: ее детская кличка — "комиссар паники". У меня синдром наседки: люблю, когда все рядом, когда я всех вижу. Если, не дай бог, не дозвонился до мамы, сразу ощущение, что... Понимаете, я всегда думаю о самом худшем.

За и против

Почему я согласился стать главным онкологом? Потому что новый руководитель столичного департамента здравоохранения Леонид Михайлович Печатников клиницист, который не понаслышке знает, что поликлиника не должна существовать отдельно от стационара, что она должна работать на стационар, должна быть с ним связана. И вообще хорошо, когда за все это отвечает кто-то один.

Анатолий Махсон , главный онколог Москвы, 2012 год

Просто все (передача столичных медучреждений в управление частным компаниям.— "О" ) делается не прозрачно, без разъяснения гражданам, какие медуслуги они получат в результате, на выходе. У Леонида Печатникова есть право отдать клинику другому собственнику... но и у населения есть право спросить: а как социальные гарантии в области здравоохранения будут выполняться для москвичей? Формально Конституция РФ нарушена не будет... Теоретически в форме концессии ничего плохого нет. Но будет ли после передачи клиники москвичам лучше?

Лариса Попович , директор Института экономики здравоохранения НИУ ВШЭ