Колчак - предатель и государственный изменник, двойной агент - свидетельствует советник президента вильсона. Александр Колчак: герой или антигерой

Режим Колчака представлял собой уродливое сочетание внешней российской государственной атрибутики с министрами-эсерами, полу-английской униформой и французскими советниками. Среди этих советников был родной брат Якова Свердлова. Особенно кощунственно звучит титул Колчака - «Верховный правитель». Известно, что такой титул принадлежал только одному человеку в России - Государю Императору. Кто и по какому праву присвоил этот титул вице-адмиралу Колчаку?

Только что на экраны наших кинотеатров вышла картина «Адмиралъ» с К. Хабенским в главной роли. Несмотря на многие «ляпы» и исторические неточности, фильм по сравнению с сегодняшними киноподелками смотрится. Конечно, следы Голливуда и явного подражания знаменитому «Титанику» прослеживаются в картине довольно ярко, но в целом в ней отсутствует то море пошлости и абсурда, которое присуще нашему сегодняшнему историческому кинематографу. Если бы рассказ в фильме шёл о неизвестном отважном офицере-моряке из какой-нибудь неизвестной нам «Богемии», то, наверное, можно было бы такой фильм только приветствовать. Но фильм не об «неизвестном моряке», а об очень известной личности в истории русской смуты адмирале Александре Васильевиче Колчаке. Повторяю, Колчак известен в первую очередь, не как герой Первой мировой войны, а как один из руководителей белого движения, так называемый «верховный правитель России». Так, фильм вольно или невольно, создаёт нам героизированный образ белого генерала и, таким образом, создаёт миф о героическом белом движении в целом. Но насколько такая трактовка справедлива в историческом аспекте и так ли уж безобиден героический миф об адмирале Колчаке?

Александр Васильевич Колчак родился 4 ноября 1873 года. Он происходил из турецкого рода, а его дед Илиас Колчак-паша был комендантом турецкой крепости Хотин, в 1790-х годах попал в плен к русским и перешел к ним на службу. Уже отец Колчака геройски отличился при обороне Севастополя во время Крымской войны.

Начальное образование будущий адмирал получил дома, а затем обучался в 6-й Петербургской классической гимназии.

15 сентября 1894 года Колчак был произведен в чин мичмана и 6 августа 1894 года был назначен на крейсер 1-го ранга «Рюрик» в качестве помощника вахтенного начальника.

Колчак заслужил о себе самые высокие характеристики. Командир крейсера Г. Ф. Цывинский позднее, став адмиралом, писал: «Мичман А. В. Колчак был необычайно способный и талантливый офицер, обладал редкой памятью, владел прекрасно тремя европейскими языками, знал хорошо лоции всех морей, знал историю всех почти европейских флотов и морских сражений ».

На крейсере «Рюрик» Колчак отбыл на Дальний Восток. В конце 1896 года Колчак был назначен на крейсер 2-го ранга «Крейсер» на должность вахтенного начальника. На этом корабле он на протяжении нескольких лет ходил в походы по Тихому океану, в 1899 году вернулся в Кронштадт. 6 декабря 1898 года он был произведен в лейтенанты. В походах Колчак не только выполнял свои служебные обязанности, но и активно занимался самообразованием. Он увлёкся океанографией и гидрологией. В 1899 году опубликовал статью «Наблюдения над поверхностными температурами и удельными весами морской воды, произведённые на крейсерах «Рюрик» и «Крейсер» с мая 1897 года по март 1898 года».

В начале ХХ века Колчак участвует в полярной экспедиции барона Э. В. Толля на полуостров Таймыр. На протяжении всей экспедиции Колчак вёл активную научную работу. В 1901 году Э. В. Толль увековечил имя А. В. Колчака - назвал его именем открытый экспедицией остров и мыс.

По прибытии в Санкт-Петербург Колчак доложил Академии Наук о проделанной работе, а также сообщил о предприятии барона Толля, от которого ни к тому времени, ни позднее никаких вестей не поступило. В январе 1903 года было принято решение организовать экспедицию, целью которой выяснение судьбы экспедиции Толля. Экспедиция проходила с 5 мая по 7 декабря 1903 года. В её составе было 17 человек на 12 нартах, запряженных 160 собаками. В ходе экспедиции Колчака стало ясно, что экспедиция Толля погибла.

Далее была русско-японская война. Колчак был ранен и попал в плен японцам. После четырех месяцев пребывания в плену, Колчак через Соединенные Штаты Америки возвращается в Россию. По возвращении из плена он был награждён георгиевским оружием «за храбрость» и произведён в капитаны 2-го ранга.

Затем была работа в Морском генеральном штабе, потом служба в штабе Балтийского флота. Работая в Морском штабе, Колчак познакомился с адмиралом Л. А. Брусиловым. В тоже время Колчак принимает участие в работе думского Комитета по государственной обороне, в котором председательствовал лидер партии октябристов и один из злейших врагов Государя А. И. Гучков. Надо сказать, что и адмирал Л. А. Брусилов относился весьма критически к Императору Николаю II.

Именно на Балтике, в звании капитана 1-го ранга Колчак и встретил Первую мировую войну. Не будем здесь распространяться о деятельности Колчака как флотоводца. Достаточно сказать, что его деятельность высоко ценило русское морское командование и сам Государь. Именно Николай II произвел Колчака в вице-адмиралы и назначил его командующим Черноморским флотом. В тоже время, окружающие отмечали в Колчаке такие отрицательные качества, как чрезмерное честолюбие и раздражительность. Иногда с Колчаком происходили нервные срывы, во время которых он отходил от дел и замыкался в себе. Один из таких срывов нашел отражение в воспоминаниях контр-адмирала А. Д. Бубнова, занимавшего тогда при Ставке Верховного главнокомандования должность начальника морского управления. Бубнов вспоминал, как подействовало на Колчака известие о пожаре на линкоре «Императрица Мария», происшедшего в 1916 году и стоившего жизней многих людей.

«Гибель «Императрицы Марии», - писал адмирал Бубнов, - глубоко потрясла А. В. Колчака. Со свойственным ему возвышенным пониманием своего начальнического долга, он считал себя ответственным за все, что происходило на флоте под его командой [...]. Он замкнулся в себе, перестал есть, ни с кем не говорил, так что окружающие начали бояться за его рассудок. Узнав об этом, Государь приказал мне тотчас же отправиться в Севастополь и передать А.В. Колчаку, что он никакой вины за ним в гибели «Императрицы Марии» не видит, относится к нему с неизменным благоволением и повелевает ему спокойно продолжать свое командование. Прибыв в Севастополь, я застал в штабе подавленное настроение и тревогу за состояние адмирала, которое теперь начало выражаться в крайнем раздражении и гневе. Хотя я и был близок к А. В. Колчаку, но, признаюсь, не без опасения пошел в его адмиральское помещение; однако, переданные мною ему милостивые слова Государя возымели действие, и после продолжительной дружеской беседы он совсем пришел в себя, так что в дальнейшем все вошло в свою колею ».

Но не честолюбие и раздражительность стали поводом для того, что жандармерия взяла Колчака в секретную разработку. Генерал Спиридович пишет в своих воспоминаниях о важных собраниях в Петербурге, в октябре 1916 г., под председательством М. М. Федорова, на частных квартирах, в том числе и у Максима Горького. Эти собрания происходили не менее двух раз в месяц. В 1916 г. на собраниях в квартире Горького возникает «морской план» дворцового переворота, на который якобы согласны А. В. Колчак, Капнист (инициалы неизвестны).

Неизвестно, прав ли Спиридович в своих воспоминаниях или нет, но вот воспоминания убийцы Г. Е. Распутина князя Феликса Юсупова. Юсупов вспоминал, что сразу же после февральского переворота, он встретился с одним из главных мятежников М. В. Родзянко. Далее Юсупов пишет:

«Завидев меня, Родзянко встал, подошел и спросил с ходу:

- Москва желает объявить тебя императором. Что скажешь?

Не впервые слышал я это. Два уже месяца находились мы в Петербурге, и самые разные люди - политики, офицеры, священники - говорили мне то же. Вскоре адмирал Колчак и великий князь Николай Михайлович пришли повторить:

- Русского престола добивались не наследованием или избраньем. Его захватывали. Пользуйся случаем. Тебе все карты в руки. России нельзя без царя. Но к романовской династии доверие подорвано. Народ более не желает их ».

Итак, по Юсупову Колчак был среди тех, кто пытался заменить на престоле Императора Николая II другим лицом, в частности Феликсом Юсуповым. Этот отрывок Юсупова совпадает со сведениями Спиридовича. Можно, опять-таки не поверить Юсупову, тем более, что князь был лжец.

Но вот еще одни сведения. В 1916 году, незадолго до февральского переворота, тифлисский городской голова А. И. Хатисов встречался в Тифлисе с великим князем Николаем Николаевичем и предлагал последнему вступить на престол после свержения Императора, которое должно произойти в самое ближайшее время. При этом Хатисов заверил великого князя, что адмирал Колчак полностью на их стороне и готов предоставить для этих целей силы своего флота. В тоже время на встречу с великим князем Николаем Николаевичем в Тифлис приезжал другой великий князь Николай Михайлович и тоже уговаривал своего родственника поддержать заговор против Царя, ссылаясь опять-таки на лояльность черноморского флота. В этой связи интересно, что в воспоминаниях Юсупова Колчак и Николай Михайлович тоже действуют в одной связке.

Сразу же после февраля, стало известно о плане, по которому Черноморский флот должен был перейти в Батум и там, и по всему побережью, произвести демонстрацию в пользу Николая Николаевича, и доставить его через Одессу на Румынский фронт и объявить Императором, а герцога Лейхтенбергского - наследником

Таким образом, упоминаний о причастности Колчака к заговору против Императора Николая II столь много, что их трудно считать просто совпадениями.

Как бы там ни было, но Колчак сразу и всецело признал и февральский переворот, и режим Временного правительства. 5 марта Колчак распорядился устроить молебен и парад по случаю победы революции, на митинге в Севастополе «выразил преданность Временному правительству».

Об этой же преданности адмирал говорил и во время допроса чекистами в 1920 году. На вопрос допрашивающего: «Какой образ правления представлялся вам лично для вас наиболее желательным?», Колчак откровенного отвечал: «Я первый признал Временное правительство, считал, что как временная форма оно является при данных условиях желательным; его надо поддержать всеми силами; что всякое противодействие ему вызвало бы развал в стране, и думал, что сам народ должен установить в учредительном органе форму правления, и какую бы форму он ни выбрал, я бы подчинился. Я думал, что, вероятно, будет установлен какой-нибудь республиканский образ правления, и этот республиканский образ правления я считал отвечающим потребностям страны».

А вот еще одно изречение Колчака, характеризующее его «монархизм»:

«Я принял присягу первому нашему Временному Правительству. Присягу я принял по совести, считая это Правительство как единственное Правительство, которое необходимо было при тех обстоятельствах признать, и первый эту присягу принял. Я считал себя совершенно свободным от всяких обязательств по отношению к монархии, и после совершившегося переворота стал на точку зрения, на которой я стоял всегда, - что я, в конце концов, служил не той или иной форме правительства, а служу родине своей, которую ставлю выше всего, и считаю необходимым признать то Правительство, которое объявило себя тогда во главе российской власти».

Сказано предельно ясно, и полностью отметает все последующие придыхания поклонников Колчака «о вынужденности» его службы Временному правительству, о «тайном монархизме» Колчака. Никакого монархизма не было, а было огромное честолюбие и желание личной власти. Всю весну 1917 года Колчак прямо и по телеграфу тесно общается с Гучковым и Родзянко. Гучков неоднократно благодарит Колчака за профессионализм и преданность новой власти. При этом ясно, что определенные силы видели в Колчаке нового диктатора. Когда в июне 1917 года Колчак прибыл в Петроград, то так называемые «правые» газеты выходили с огромными заголовками: «Адмирал Колчак - спаситель России», «Вся власть адмиралу Колчаку!».

Интересно, что в Петроград адмирал Колчак прибыл уже в новой морской форме Временного правительства. В фильме «Адмиралъ» эта форма кокетливо представлена в виде то ли американской морской формы, то ли в виде формы торгового флота. На самом деле новая морская форма Временного правительства, введенная по приказу нового военного министра Гучкова была лишена погон, а кокарда была увенчана пятиконечной звездой. Она хорошо видна на фотографии Колчака образца лета 1917 года. Понятно, почему авторы фильма изменили исторической правде! Как бы они показывали «борца с большевизмом», у которого на лбу горела пятиконечная звезда!

Прибыв в Петроград, русский «монархист» Колчак спешит встретиться со злейшими врагами русской монархии и заверить их в полном своем почтении. Первый свой визит Колчак нанёс старейшему марксисту Г. В. Плеханову. Вот как сам Плеханов вспоминал о своей встрече с Колчаком. «Сегодня... был у меня Колчак. Он мне очень понравился. Видно, что в своей области молодец. Храбр, энергичен, не глуп. В первые же дни революции стал на ее сторону и сумел сохранить порядок в Черноморском флоте и поладить с матросами. Но в политике он, видимо, совсем неповинен. Прямо в смущение привел меня своей развязной беззаботностью. Вошел бодро, по-военному, и вдруг говорит: - Счел долгом представиться Вам, как старейшему представителю партии социалистов-революционеров.

Войдите в мое положение! Это я-то социалист-революционер! Я попробовал внести поправку: - Благодарю, очень рад. Но позвольте Вам заметить...

Однако, Колчак, не умолкая, отчеканил: ...представителю социалистов-революционеров. Я - моряк, партийными программами не интересуюсь. Знаю, что у нас во флоте, среди матросов, есть две партии: социалистов-революционеров и социал-демократов. Видел их прокламации. В чем разница - не разбираюсь, но предпочитаю социалистов-революционеров, так как они - патриоты. Социал-демократы же не любят отечества, и, кроме того, среди них очень много жидов...

Я впал в полное недоумение после такого приветствия и с самою любезною кротостью постарался вывести своего собеседника из заблуждения. Сказал ему, что я - не только не социалист-революционер, но даже известен, как противник этой партии, сломавший немало копий в идейной борьбе с нею... Сказал, что принадлежу именно к не любимой им социал-демократии и, несмотря на это, - не жид, а русский дворянин, и очень люблю отечество! Колчак нисколько не смутился. Посмотрел на меня с любопытством, пробормотал что-то в роде: ну это не важно, - и начал рассказывать живо, интересно и умно о Черноморском флоте, об его состоянии и боевых задачах. Очень хорошо рассказывал. Наверное, дельный адмирал. Только уж очень слаб в политике... ».

Из этого отрывка виден весь цинизм Колчака. Он называет эсеров, кровавых убийц и террористов, «патриотами России», только с одной целью: угодить «эсеру», как он предполагает, Плеханову. Услышав от Плеханова, что тот к эсерам не имеет никакого отношения, а наоборот является «социал-демократом», Колчак бросает небрежно «это не важно» и продолжает разговор. Плеханов решил, что это признак слабого политика, но на самом деле это была полная моральная неразборчивость Колчака. В этом он очень напоминает другого царского офицера - Тухачевского. Можно смело выдвинуть предположение, что если бы ситуация сложилась по-другому, то Колчак не задумываясь вступил бы в Красную Армию.

Кроме Плеханова «монархист» Колчак встречался другим «патриотом» России эсером Борисом Савинковым, организатором убийства Великого Князя Сергея Александровича и организатора покушений на Императора Николая II. Между «монархистом» и «патриотом» установились тесные отношения. Достаточно сказать, что Савинков представлял заграницей правительство Колчака, его бюро «Унион».

Связь Колчака с Савинковым, масоном и тайным агентом английской разведки, дала основание некоторым авторам считать, что и сам Колчак был завербован англичанами. Однако, думается, что эти утверждения не принимают во внимание бешенное честолюбие таких людей как Колчак. Утверждения, что Колчак был английским шпионом также нелепы, как нелепо утверждение, что Ленин был шпионом германским. Другое дело, что такие люди были готовы ради своего честолюбия входить в тактический союз с кем угодно для достижения своих личных целей.

Отношения Колчака с Керенским также не были такими резкими, как это изображено в фильме. Никаких гордых слов об ответственности Керенского за развал армии и флота Колчак, конечно, главе Временного правительства не говорил. Более того, обращался к нему за помощью. Другое дело, что к лету 1917 года в Черноморском флоте уже творилась почти та же анархия, что и на Балтийском. Выступления матросов и бунты сменялись одни за другими. 6 июня 1917 г. Колчак был снят с должности командующего Черноморским флотом. Тогда адмирал, по-видимому, не предполагал, что больше он никогда не вернется на военно-морскую службу.

Нам все время пытаются объяснить, что снятие Колчака с должности командующего флотом было вызвано исключительно страхом Керенского перед популярной личностью адмирала. Но на самом деле, это не совсем так. Еще до отставки Колчака, в Севастополь прибыли американский вице-адмирал Дж. Г. Гленнон и личный представитель американского президента сенатор Э. Рут. Видимо уже тогда, в Севастополе, они обратились к Колчаку с предложением отправиться в США для оказания вступившим в войну американцам в организации минного дела. Какие подлинные цели были у этого предложения и когда Колчак на них согласился непонятно, но уже в июле 1917 года в письме своей любовнице А. В. Тимеревой, Колчак пишет следующее: «Теперь я могу говорить более или менее определенно о своем дальнейшем будущем. По прибытии в Петроград я получил приглашение от посла США Рута и от морской миссии адмирала Гленнона на службу в американский флот. При всей тяжести своего положения я все-таки не решился сразу бесповоротно порвать с Родиной, и тогда Рут с Гленноном довольно ультимативно предложили Временному правительству послать меня в качестве начальника военной миссии в Америку для службы во время войны в U. S. Navy [ВМФ США]. Теперь этот вопрос решен и правительством в положительном смысле, и я жду окончательного сформирования миссии».

27-го июля 1917 года Колчак отправляется в США, но по дороге останавливается в Англии, где проводит почти месяц. Официально русский адмирал изучал английские военные достижения. Тем не менее, Колчак не собирался оставлять активную политическую жизнь. Перед самым отъездом он получил телеграмму из Петрограда с предложением выставить свою кандидатуру в Учредительное собрание от Кадетской партии. Он согласился.

В начале августа Колчак прибывает в США, где его встречают на самом высоком уровне. Он встретился с морским министром США, его помощником, государственным секретарем, военным министром. 16 октября Колчака принял президент В. Вильсон.

Всего через два месяца Колчак покидает США и направляется на остров Йокогама (Япония). Цель этой поездки опять неясна. Создается такое впечатление, что Колчака сознательно доставляют к будущему театру военных действий. Здесь на Йокогаме, Колчак узнает об Октябрьской революции.

Узнав о перевороте, Колчак стал проситься на службу в английскую армию «хотя бы простым солдатом». Обратился он с такой просьбой к английскому посланнику в Токио сэру Грину. Через некоторое время получил положительный ответ и направление в Бомбей, откуда его должны были переправить в британские владения в Месопотамии. Но на полпути Колчак получил телеграмму, в которой говорилось, что ему не следует ехать в Месопотамию, так как британская корона не нуждается в его услугах. Поэтому Колчак перебрался в Пекин в посольство России. Отсюда начнется его путь к захвату власти на Востоке России.

Обстоятельства, при которых взошла звезда Колчака как «верховного правителя» России полны неясностей. Следует сказать, что после свержения монархии, Франция и Англия рассматривали территорию России, как свою добычу. Весной 1918 года высшее командование союзников по Антанте решило свергнуть «прогерманский» режим большевиков, и установить над Россией свой полный контроль. Все антибольшевистские силы подчинялись французскому генералу М. Жанену. В планы французов входила оккупация Дальнего Востока и Сибири, а также Крыма на Юге, англичане планировали захватить Мурманск и Архангельск, румыны - Бесарабию. Между тем, эта ситуация не очень устраивала американцев, которые оставались как бы ни с чем. США срочно был нужен свой человек в России. И таким человеком стал адмирал Колчак. 18 ноября 1918 года Колчак свергнул проанатнтовскую директорию и провозгласил себя «Верховным Правителем России». Примечательно, что первым из иностранных представителей, кто посетил адмирала был генеральный консул США в Иркутске Гаррис. Он официально заявил Колчаку, что правительство США окажет ему полную поддержку. В 1918-1919 годах американцы передали Колчаку 600 тысяч винтовок, более 4,5 млн. патронов, 220 тыс. снарядов, большое количество орудий и пулеметов, 330 тыс. пар армейской обуви. В феврале 1919 года американское правительство направило на юг России специальную военную миссию. Ее возглавлял бывший военный атташе США в Петрограде подполковник Риггс. В задачу миссии входили организация всякого рода помощи колчаковским армиям.

Опираясь на американскую поддержку, Колчак смог отстранить генерала Жанена от должности фактического главнокомнадующего, за что последний не преминул впоследствии отомстить адмиралу, выдав его на смерть. Режим Колчака представлял собой уродливое сочетание внешней российской государственной атрибутики с министрами-эсерами, полу-английской униформой и французскими советниками. Среди этих советников был родной брат Якова Свердлова - Зиновий Свердлов, носивший тогда фамилию Пешков. Главой колчаковского правительства был В. Н. Пепеляев, кадет, восторженно встретивший Февральскую революцию, бывший комиссар Временного правительства.

Особенно кощунственно звучит титул Колчака - «Верховный правитель». Известно, что такой титул принадлежал только одному человеку в России - Государю Императору. Кто и по какому праву присвоил этот титул вице-адмиралу Колчаку?

Колчак никогда не был свободен в своих решениях. Об этом он говорил сам. Генерал-лейтенант К. В. Сахаров, близкий соратник Колчака, приводит такой с ним разговор:

« - Не может русский народ, - продолжал адмирал, - остановиться ни на ком, ни удовлетвориться никем.

- Как вы представляете себе, Ваше высокопревосходительство, будущее?

—Так же, как и каждый честный русский. /…/Все слои русского народа, начиная с крестьян, думают только о восстановлении монархии, о призвании на престол своего народного Вождя - законного Царя. Только это имеет успех.

- Так почему же не объявить теперь же том, что Омское правительство понимает народные желания и пойдёт им этим путём?

Адмирал саркастически рассмеялся.

- А что скажут наши иностранцы, союзники? Что скажут наши министры?»

Наиболее откровенно демократический характер режима Колчака раскрыл глава «Архангельского правительства» эсер Н. В. Чайковский. В 1919 году он был вызван в Версаль на конференцию «держав-победительниц», где у него 9-го мая состоялся разговор с президентом США Вильсоном и премьер-министром Англии Ллойд-Джорджем. Речь шла о Колчаке. Чайковский заверил высоких собеседников, что «Колчака поддерживают демократические силы» и что адмирал будет следовать «демократической политике».

В связи с этим хочется сказать два слова о роли Колчака в расследовании Екатеринбургского злодеяния. Имеется предписание Колчака о содействии следствию Н. А. Соколова по расследованию убийства Царской Семьи. На полях этого документа стоит следующая резолюция генерала Дитерихса, видимо сделанная им позднее: «Верховный Правитель очень не хотел мне давать это предписание, так как он находится под сильным влиянием немецко-еврейской партии и всякое установление истины по этому делу ему крайне нежелательно »

Режим Колчака не мог не потерпеть краха. В его основе, так же как и большевистской основе, лежала большая ложь. Но в отличие от большевистской лжи, колчаковская ложь была духовно опаснее, ибо она прикрывалась национальными знаменами, золотыми погонами, русской государственной символикой. Колчак узурпировал священные права и прерогативы русского Царя, и жалкая пропаганда «Учредительного Собрания», еще больше эту узурпацию подчеркивала.

Генерал Сахаров писал в своих воспоминаниях: «Сильно была распространена в народе версия, что белая армия идет со священниками в полном облачении, с хоругвями и поют «Христос Воскресе!» Это легенда распространялась в глубь России; спустя два месяца еще нам рассказывали пробиравшиеся через красный фронт на нашу сторону из Заволжья: народ там радостно крестился, вздыхал и просветленным взором смотрел на восток, откуда шла в его мечтах уже его родная, близкая Русь. Спустя пять недель, когда я прибыл на фронт, мне передавали свои думы при объезде мною наших боевых частей западнее Уфы:

- Вишь ты, Ваше Превосходительство, какое дело вышло, незадача. А то ведь народ совсем размечтался, конец мукам, думали. Слышим, с белой армией сам Михаил Ляксандрыч идёт, снова Царём объявился, всех милует, землю дарит. Ну, народ православный и ожил, осмелел значит, комиссаров даже избивать стали. Все ждали, вот наши придут, потерпеть немного осталось. А на поверку-то вышло не то».

Именно этим чувством, что «вышло не то», и объясняется главная причина народной пассивности. И хотя в начале народ с радостью пошел с адмиралом против красных, в рядах колчаковской армии воевало более 150 тысяч уральских рабочих, то по мере боевых действий народная поддержка оставляла Колчака. Народ интуитивно чувствовал, что Колчак не законный вождь России, что он такой же самозванец, какими были комиссары.

В конце колчаковской эпопеи, под ударами красных армий, от Колчака отвернулись все. Превыми его предали союзники. Генерал Жанен, выполняя тайный приказ Парижа, выдал адмирала и главу его правительства В. Н. Пепеляева красным. 7 февраля 1920 года по личному приказу Ленина Колчак и Пепеляев были расстреляны. Колчак встретил смерть мужественно, как и подобает офицеру. Чего нельзя сказать о Пепеляеве. Вопреки фильму, Пепеляев, по свидетельствам очевидцев, потерял присутствие духа и умолял о пощаде. Тела Колчака и Пепеляева были сброшены в Ангару.

Говорят, Колчак любил повторять фразу: : «Ничто не дается даром, за все надо платить и не уклоняться от уплаты». Его жизнь и смерть явились лучшим доказательством истинности этого изречения.

Белая Армия дала много примеров отважных и смелых, бескорыстных русских офицеров и солдат. Генерал Каппель, генерал Марков, генерал Мамонтов, поручик Неженцов. Такие же примеры дала и Красная Армия: Чапаев, Буденный, Миронов. Эти люди, каждый по своему, думал, что воюет за Россию, за ее лучшую долю. Об этих людях можно говорить с уважением и отдавать им должное. Но никогда из них нельзя делать героев. Ибо героев на Братоубийственной войне быть не может.

Тем более нельзя героизировать и превозносить руководителей братоубийственной войны: Колчака, Деникина, Фрунзе, Каменева, Вацетиса, Врангеля. И как бы не отличались друг от друга Колчак и Ленин, их объединяло одно: готовность проливать братскую кровь во имя чужих политических целей, во имя эфемерного «светлого будущего». Об этом открыто писал после Брестского мира адмирал Колчак: «Война проиграна. Будем ждать новой войны, как единственного светлого будущего, а пока надо окончить настоящую, после чего приняться за новую».

Победа Колчака, Деникина или Врангеля, означала бы собой экономическую оккупацию России англичанами, французами и американцами. Не будем забывать, что правительства Колчака и Врангеля имели чёткие по этому вопросу обязательства перед союзниками. Произошло бы то же самое, только внешне в более мягких формах, что произошло при большевиках. Но если грабёж России большевиками воспринимался именно как грабёж, то грабёж России при власти белых, воспринимался бы как законные действия национального русского правительства.

Нам скажут, но что же вообще не надо было воевать с большевизмом? Что же надо было отдать страну на поругание без всякого сопротивления? Нет, скажем мы. Воевать с большевистским чудовищем было, конечно, надо. Но это должны были делать люди с чистой совестью и чистыми руками. Это должны были быть новые Минины и Пожарские, новые Иваны Сусанины, а не политиканы-генералы, забывшие свой долг перед Царем и Отечеством и мечтавшими о лаврах «верховных правителей». Но весь парадокс заключается в том, что, если бы в русской армии и русском обществе были бы Пожарские и Сусанины, верные долгу и присяге, никакой борьбы с большевизмом не понадобилось, так как его просто никогда бы не было.

Конечно, подлинный Колчак и Колчак в исполнении Хабенского - это два совершенно разных человека. Но все-таки герой фильма Колчак. Миллионы людей, которые сегодня вообще не знают историю, будут воспринимать Колчака именно через талантливую игру Хабенского, а это значит, что весьма неоднозначная фигура адмирала, одного из организаторов Гражданской войны прочно войдет в сознание поколений как фигура положительная. Такой личности хочется подражать. А в чём подражать? Участие Колчака в Первой мировой войне показано мало и скупо. Зато во всех красках расписана любовная история Колчака. Абстрагируясь от подлинного Колчака и вовсе не желая копаться в его личной жизни, хочется все же заметить, что навряд ли нынешнему молодому поколению полезна с нравственной точки зрения история офицера, который увел у своего боевого товарища его законную жену, а свою супругу с ребенком бросил на произвол судьбы.

В связи с выходом на широкий российский экран фильма «Адмиралъ» в газете «Красная звезда» несколько дней назад появилась статья о А.В. Колчаке. Фильм я не смотрел, и не о нем пойдет речь. А вот статью прочитал. Автор ее - Арсен Мартиросян, историк. Название - «Сокрытие правды».

Приведу несколько наиболее ярких цитат.

«Не секрет, что Колчак был завербован британской разведкой еще в бытность капитаном I ранга и командиром минной дивизии на Балтийском флоте. Произошло это на рубеже 1915-1916 гг. Это уже была измена царю и Отечеству, на верность коим он присягал и целовал крест!»

«Звание адмирала Колчак получил из рук Временного правительства, коему тоже присягнул на верность. И которое тоже предал!»

Компьенское соглашение «было подписано без участия России, вынесшей в статусе империи основную тяжесть войны, а затем, уже став Советской, оказавшей своим революционным вмешательством в события в Германии колоссальную услугу той же Антанте».

«Это гнусное дело (неважно в данном случае, какое именно - Н.С.) Антанта возложила на адмирала Колчака».

«Еще раз обращаю внимание на особую подлость Антанты».

Таким образом, из-под пера г-на Мартиросяна, историка, появляется английский шпион, предатель Родины (причем предатель-рецидивист) и совершенно аморальный тип. Кукла в руках подлых русофобов из Антанты.

Что заставило адмирала Колчака дойти до жизни такой? Автор охотно отвечает. Во-первых, приблизительно в том известном смысле, что так случиться может с каждым, если пьян и мягкотел: Колчак, оказывается, был «заядлым кокаинистом». А во-вторых, и в-главных: Антанте, видимо, удалось разжечь в Колчаке «чувство родовой мести» за своего далекого предка, турецкого военачальника Илиаса Колчак-пашу, который сдался в 1739 г., в ходе очередной русско-турецкой войны, русским войскам. И вот «через 180 лет дальний потомок Илиаса Колчак-паши - А.В. Колчак - сдал Западу все завоевания Петра I и его наследников. Вот кого пытаются сегодня представить истинным патриотом России и невинно убиенной жертвой».

Поскольку убедительной формулы «не секрет, что…», словно взятой из советского судопроизводства 30-х годов, для подтверждения вышеприведенных тезисов очевидно недостаточно, а никаких доказательств шпионажа, предательства и т.д. не существует, автор пытается адмирала Колчака «ловить на косвенных». Он предлагает некую систему моральных координат сродни той, в которой ношение джинсов и исполнение твиста на школьном вечере есть прямой путь к измене Родине. Совершенно невозможно и бессмысленно приводить здесь мелкую вязь случайных, произвольно выдернутых из исторического и биографического контекста и столь же произвольно выстроенных фактов. К тому же еще и наполовину перевранных.

Скажем, кокаинистом Колчак не был, да если бы и был, уж к чему, а к его морально-волевым качествам вопросов никогда не возникало. Однако в состав лекарственного препарата, которым он лечился от приобретенного в полярной экспедиции сильнейшего ревматизма, входили легкие наркотические элементы.

И предок его действительно носил имя Илиаса Колчак-паши. Но «не секрет», что у большей части русской знати, начиная с царской фамилии, предки, причем не только дальние, были «не титульного» происхождения. Ну и что?

Революция 1918 года в Германии действительно сыграла на руку Антанте. Правда, советская Россия если и «вмешалась», то не прямо, ей тогда было не до того, а скорее оказала влияние на события своим примером. Но главное даже не это. Главное - Россия после октябрьского переворота отказалась от союзнических обязательств и в одностороннем порядке вышла из войны. Что было вполне предсказуемо: на этом строилась вся пропаганда большевиков. И потом, у большевистской верхушки во главе с Лениным имелись перед кайзеровской Германией свои известные личные обязательства. И вот это точно повлияло на ход войны, чрезвычайно ослабив антигерманскую коалицию и позволив Вильгельму перебросить свои освободившиеся армии на западный фронт. Так что у держав Антанты не было ровно никаких оснований приглашать предавшую их после насильственной смены власти Россию на пир победителя.

А у военного человека и человека действия А.В. Колчака были, напротив, все основания из чисто патриотических побуждений предложить свою шпагу британской короне. И не «на рубеже 15-16 годов» когда Колчак был приглашен военным советником, разумеется, с ведома своего командования, к союзным американцам, а в 1918 году. И не шпионом, а солдатом. И не против России, а против Германии, чьи агенты влияния - Колчак это твердо знал - во главе банды преступников захватили его страну, как сейчас террористы захватывают самолет. И он уже совсем было собрался повоевать в составе британских частей в Месопотамии, как тут его позвали сразиться непосредственно с большевиками, и он едет в Харбин, а оттуда - в Омск.

Автора статьи в «Красной звезде» можно с полной ответственностью поздравить соврамши. Колчак отродясь не был ни предателем, ни шпионом. Зачем в головной газете нашего военного министерства решили сделать его таким гадом - можно гадать. Один из вариантов - случайно, от балды, без всяких причин и дополнительных соображений. Такое бывает. Но чаще бывает, что соображения имеются. И тогда цель здесь - не сам Колчак, никому сегодня не опасный и по сути не нужный, а злокозненная Антанта. Т.е. Запад. США и Англия, которые, «не секрет», от века нас иррационально ненавидели, гнобили и всегда, как заведенные, засылали к нам шпионов и диверсантов с целью помешать нам встать с колен и принять более или менее приличную позу.

А теперь все-таки хочется о самом Колчаке. Не о том, которым он никогда не был, а о том, которым он реально был.

В плеяде трагических и потому особенно романтических вождей белого движения немало персонажей по-настоящему ярких и самобытных.

Легендарный полковник Каппель.

Мистический, опасно притягательный барон Унгерн.

Страшный, яростный атаман Семенов.

Пронзительный, прямой и тонкий, как струна, графический Врангель.

Этот ряд, разумеется, можно продолжать, причем долго. Но мне субъективно симпатичнее двое других. Два генерала.

Антон Иванович Деникин. Отец солдатам. Неброский, устало мужественный, бережливый к людям. Подчеркнуто не жестокий в очень жестокое, лютое время. Начисто лишенный позы и тщеславных амбиций. Но наделенный огромным чувством командирской и гражданской ответственности.

И Сергей Леонидович Марков. Любимец армии. Герой «Ледяного похода» и просто чистый, очевидный герой, словно сошедший не то со страниц «Иллиады», не то с портретных полотен «Галереи 1812 года». Соединявший блеск штабного образования и острый оперативный талант с веселым мальчишеским бесстрашием. Лично поднимавший в штыковую атаку свои полураздетые, замерзшие роты.

Что касается Колчака, то ему следует отдать должное.

В те годы многие метили, и многих прочили, в Наполеоны.

«И кто-то, упав на карту, не спит во сне.

Повеяло Бонапартом в моей стране».

Трудно поверить, но Марина Цветаева писала это о Керенском, вскоре оболганном и лубочно осмеянном. Колчак также не избежал искушения бонапартизмом. Одно время наряду с Корниловым он номинировался в диктаторы, и это, видимо, не прошло для него психологически бесследно.

Красивый человек с точным, сухим лицом и безупречной выправкой потомственного морского офицера. Одаренный ученый-исследователь. Талантливый моряк, артиллерист, минер.

Как сухопутный полководец ни опыта, ни дара Божьего не имел. В качестве Верховного правителя серьезным авторитетом не пользовался. Не смог ни примирить враждующие кланы своих воинственных подчиненных, ни найти общий язык с населением. От этого нервничал и твердость подменял жестокостью, к которой вообще-то не был склонен. Цельных политических взглядов не имел.

По-видимому, при всех своих несомненных талантах не был создан для той роли, которую ему предложила судьба.

Был безупречно честен и безукоризненно храбр. Предан Родине, долгу и присяге. Смерть принял мужественно и гордо.

Николай Сванидзе

Многие утверждают, что Колчак был монархистом, сражался де «за веру, царя и Отечество». Опустим вопрос про веру. Рассмотрим «за Царя и Отечество».
Дело в том, что Колчак не был монархистом. Более того.

По воспоминаниям генерала Спиридовича, графа Юсупова, известного убийством Григория Распутина и других, Колчак поддерживал заговор против Царя Николая II, обещая лояльность Черноморского Флота в случае переворота.

Бывший военный министр в правительстве Керенского А.И. Верховский , служивший вместе с Колчаком, вспоминал о первых днях Февральской революции и о Колчаке:
«…Мы проведем завтра парад с молебствием , — говорил он, — на которое выведем все части флота и гарнизона... Мы торжественно провозгласим многие лета Временному правительству , и я скажу о том же несколько слов. Вечером же мы соберем офицеров и поговорим с ними.
Колчак говорил спокойно и уверенно. Это был маленького роста, слабого сложения человек, державшийся прямо и прямо смотревший в глаза собеседнику. Его высокий лоб, глубоко запавшие черные глаза и торчащие скулы невольно заставляли вспоминать его предков — воинов Батыя, хищников степных просторов Азии ».

Первый визит по прибытии в Петроград сразу после Февральской революции будущий Верховный правитель нанёс первому из российских марксистов Плеханову , оставив о себе впечатление, подтверждающее его антимонархическое реноме:
«Сегодня... был у меня Колчак. Он мне очень понравился. Видно, что в своей области молодец. Храбр, энергичен, не глуп. В первые же дни революции стал на ее сторону и сумел сохранить порядок в Черноморском флоте и поладить с матросами. Но в политике он, видимо, совсем неповинен. Прямо в смущение привел меня своей развязной беззаботностью. Вошел бодро, по-военному, и вдруг говорит: - Счел долгом представиться Вам, как старейшему представителю партии социалистов-революционеров.»
Да, Колчак ошибся: Плеханов был социал-демократ, но и эсеры не были монархистами.

Чуть позже Колчак так говорил о своих обязательствах перед Царём и монархией, не оставляя шансов сторонникам версии его преданности Царю:
«…Я об этом получил сообщение в Черном море, принял присягу вступившему тогда первому нашему Временному Правительству. Присягу я принял по совести, считая это Правительство как единственное Правительство, которое необходимо было при тех обстоятельствах признать, и первый эту присягу принял. Я считал себя совершенно свободным от всяких обязательств по отношению к монархии, и после совершившегося переворота стал на точку зрения, на которой я стоял всегда, — что я, в конце концов, служил не той или иной форме правительства, а служу родине своей, которую ставлю выше всего, и считаю необходимым признать то Правительство, которое объявило себя тогда во главе российской власти.
Когда совершился переворот, я считал себя свободным от обязательств по отношению к прежней власти. »

Наконец.
"Имеется предписание Колчака о содействии следствию Н. А. Соколова по расследованию убийства Царской Семьи. На полях этого документа стоит следующая резолюция генерала Дитерихса , видимо сделанная им позднее:
«Верховный Правитель очень не хотел мне давать это предписание, так как он находится под сильным влиянием немецко-еврейской партии и всякое установление истины по этому делу ему крайне нежелательно »"
Нежелательно содействовать расследованию смерти Царя, понимаете?

Об Отечестве.
Выдающийся офицер * покинул Отечество в июле 1917-го, в разгар 1-й Мировой войны. Почти на год «пропустил» Октябрьскую революцию и вернулся на Родину только в конце сентября 1918-го. (Отметим, что вернулся , о чём сам свидетельствовал неоднократно).
Покинул Отечество, бросив Черноморский флот со словами « считаю себя настолько сильно оскорбленным, что командовать там считаю ниже своего достоинства и поэтому к командованию Черноморским Флотом ни при каких обстоятельствах не вернусь .»

себе командировку в США:
«...Как раз в это время Керенский уехал, и потому окончательного согласия со стороны правительства на американскую командировку нельзя было получить. Наконец, ответ получился в положительном смысле, вскоре после приезда Керенского с юго-западного фронта, после наступления 18-го июня. Насколько я знаю, этот вопрос обсуждался тогда в совете министров, и совет министров без всяких возражений согласился на командирование меня в Америку. » [там же]

При этом согласился бесповоротно порвать с Родиной, о чём сообщил Тимиревой:
«... в июле 1917 года в письме своей любовнице А. В. Тимеревой, Колчак пишет следующее: «Теперь я могу говорить более или менее определенно о своем дальнейшем будущем. По прибытии в Петроград я получил приглашение от посла США Рута и от морской миссии адмирала Гленнона на службу в американский флот. При всей тяжести своего положения я все-таки не решился сразу бесповоротно порвать с Родиной, и тогда Рут с Гленноном довольно ультимативно предложили Временному правительству послать меня в качестве начальника военной миссии в Америку для службы во время войны в U. S. Navy [ВМФ США]. Теперь этот вопрос решен и правительством в положительном смысле, и я жду окончательного сформирования миссии ».»

Затем А.В. Колчак перешёл на службу британской короне:
«...Недели через две пришел ответ от военного министерства Англии. Мне сначала сообщили, что английское правительство охотно принимает мое предложение относительно поступления на службу в армию и спрашивает меня, где я желал бы предпочтительнее служить. Я ответил, что, обращаясь к ним с просьбой принять меня на службу в английскую армию, не ставлю никаких условий и предлагаю использовать меня так, как оно найдет это возможным. »
А.В. Колчак - А. Тимиревой:
«30 декабря 1917 г. Я принят на службу Его Величества Короля Англии».

Его Величество направило его сначала на Месопотамский фронт, а потом, в силу изменившейся обстановки на месопотамском фронте, в Россию:
« Из Шанхая я уехал на пароходе в Сингапур. В Сингапуре ко мне прибыл командующий войсками генерал Ридаут приветствовать меня, передал мне срочно посланную на Сингапур телеграмму от директора Intelligence Departament осведомительного отдела военного генерального штаба в Англии. Телеграмма эта гласила так: английское правительство приняло мое предложение, тем не менее, в силу изменившейся обстановки на месопотамском фронте (потом я узнал, в каком положении дело, но раньше я но мог этого предвидеть), считает в виду просьбы, обращенной к нему со стороны нашего посланника кн. Кудашева, полезным для общего союзнического дела, чтобы я вернулся в Россию, что мне рекомендуется ехать на Дальний Восток начать там свою деятельность, и это с их точки зрения является более выгодным , чем мое пребывание на месопотамском фронте, тем более, что там обстановка совершенно изменилась. » [там же]

В России же Колчак работал в интересах других стран, которые хотели «реконструкции» России: Американский посол Моррис в письме госсекретарю США пишет:
«Колчаковское правительство не может продержаться без открытой поддержки нашего правительства. Благодаря нашей своевременной и активной поддержке Колчак удержится, мы окажемся в преимущественном положении для того, чтобы содействовать и руководить делом реконструкции России».

Об этом поветсвует в своих воспоминаниях и один из деятелей «белого дела», белый министр Юго-Западного, потом Северо-Западного правительств М.С.Маргулиес:
«Колчак республиканец, но поддается легко влияниям. На него сильно влияет Михайлов, — человек сильный, честолюбивый, с определенным планом, ни пред чем не останавливающийся. В Америке, чрез которую проехали высланные Колчаком из Сибири Авксентьев, Зензинов и др., выяснилось, что весь план переворота, поставившего Колчака во главе правительства, был задуман англичанами и разыгран Колчаком, как по нотам. »

«Правительство США передало Колчаку кредиты, предназначавшиеся ранее буржуазному Временному правительству, и предоставило в счёт этих кредитов 600 тыс. винтовок; Великобритания дала 200 тыс. комплектов обмундирования, Франция — 30 самолётов, свыше 200 автомашин. - пишет БСЭ, 1969-1978.
Чем же расплачивался Колчак за щедрую помощь иноземцев в реконструкции России?
- Колчак располагал золотым запасом России, захваченным летом 1918 командованием Чехословацкого корпуса в Казани в сумме 651,5 млн. рублей золотом и 100 млн. кредитными билетами. За поставки вооружения и других материалов в 1919 Великобритании было передано 2883 пуда золота, Японии — 2672, США — 2118, Франции — 1225, а всего — свыше 9200 пудов золота.

По оценке Каппеля , Колчак увёз из Советской России: «Трофеи не поддаются подсчёту, захвачен золотой запас России в 650 миллионов…».

Как пишет В.Шигин в «Загадках золотых конвоев »:
«В архиве Гуверовского института войны, революции и мира (Калифорния, США) находится итоговая опись за 1923 год, составленная В.И. Моравским, который был министром финансов в правительстве Д.А. Хорвата во Владивостоке. Если довериться бывшему министру, то валютные запасы России, оставшиеся в банках Запада и Востока после 1922 года, выглядят так:

Япония - 10 миллионов золотых рублей, 170 тысяч долларов;
США - 424 тысячи золотых франков, 450 тысяч мексиканских долларов;
Гонконг - 44 миллиона золотых рублей;
Нью-Йорк - 27 миллионов 227 тысяч долларов;
Лондон - 1 миллион 100 тысяч фунтов стерлингов;
Париж - 22 миллиона 500 тысяч золотых франков.
Увы, ни одного грамма из вывезенного колчаковским правительством золота так и не вернулось в Россию .»

А вот, например, настоящий представитель элиты служения, военный представитель царского правительства во Франции генерал-майор граф Игнатьев из-за границы 225 миллионов золотых франков .
Безусловно, Игнатьев принёс благо России, а Колчак нанёс ей ущерб: он изъял эти средства из России. Вывез их «за рубеж». А как же Отечество?..

Не за Отечество воевал Колчак и его команда.
О том, за что они воевали с красными, хорошо описал в своём дневнике уже упомянутый белый министр Мануил Сергеевич Маргулиес:
«21 ноября 1919 года. Пятница.
Был у меня подполковник X... гвардейский офицер, и рассказывал свои впечатления с фронта. По его словам, высшее офицерство идет на большевиков с целью вернуть усадьбы, квартирное имущество, вешать комиссаров и наказать «сволочь-народ», который сверг царя и поддержал большевиков - о России мало думают; среди офицерства не мало «любители» частной собственности» .

За это и доска.
=
***
Примечания.
* « Выдающемуся офицеру, учёному и исследователю » — так написано на памятной доске, установленной Колчаку 12.11.2016 в Санкт-Петербурге.
(О его заслугах как «выдающегося учёного и исследователя» мы рассмотрели в материале
« »)
***
Использованная литература.
А.И.Верховский «На трудном перевале».
П.Мультатули. Александр Колчак: герой или антигерой?
Допрос Колчака. — Ленинград, Государственное издательство, 1925.
М.С.Маргулиес. Год интервенции. Берлин, 1923. Т.2. С.95
Н.Грищенко. 7 фактов из жизни генерала Каппеля. Российская газета. 13.01.2014
В. Горн, М. Маргулиес, Г. Кирдецов, Н. Иванов. Юденич под Петроградом. Из белых мемуаров. Л.: Издательство «Красная газета», 1927 (переиздание — Л.: Советский писатель, 1991, C.202)

Режим Колчака представлял собой уродливое сочетание внешней российской государственной атрибутики с министрами-эсерами, полу-английской униформой и французскими советниками. Среди этих советников был родной брат Якова Свердлова. Особенно кощунственно звучит титул Колчака – «Верховный правитель». Известно, что такой титул принадлежал только одному человеку в России – Государю Императору. Кто и по какому праву присвоил этот титул вице-адмиралу Колчаку?

Только что на экраны наших кинотеатров вышла картина «Адмиралъ» с К. Хабенским в главной роли. Несмотря на многие «ляпы» и исторические неточности, фильм по сравнению с сегодняшними киноподелками смотрится. Конечно, следы Голливуда и явного подражания знаменитому «Титанику» прослеживаются в картине довольно ярко, но в целом в ней отсутствует то море пошлости и абсурда, которое присуще нашему сегодняшнему историческому кинематографу. Если бы рассказ в фильме шёл о неизвестном отважном офицере-моряке из какой-нибудь неизвестной нам «Богемии», то, наверное, можно было бы такой фильм только приветствовать. Но фильм не об «неизвестном моряке», а об очень известной личности в истории русской смуты адмирале Александре Васильевиче Колчаке. Повторяю, Колчак известен в первую очередь, не как герой Первой мировой войны, а как один из руководителей белого движения, так называемый «верховный правитель России». Так, фильм вольно или невольно, создаёт нам героизированный образ белого генерала и, таким образом, создаёт миф о героическом белом движении в целом. Но насколько такая трактовка справедлива в историческом аспекте и так ли уж безобиден героический миф об адмирале Колчаке?

Александр Васильевич Колчак родился 4 ноября 1873 года. Он происходил из турецкого рода, а его дед Илиас Колчак-паша был комендантом турецкой крепости Хотин, в 1790-х годах попал в плен к русским и перешел к ним на службу. Уже отец Колчака геройски отличился при обороне Севастополя во время Крымской войны.

Начальное образование будущий адмирал получил дома, а затем обучался в 6-й Петербургской классической гимназии.

15 сентября 1894 года Колчак был произведен в чин мичмана и 6 августа 1894 года был назначен на крейсер 1-го ранга «Рюрик» в качестве помощника вахтенного начальника.

Колчак заслужил о себе самые высокие характеристики. Командир крейсера Г. Ф. Цывинский позднее, став адмиралом, писал: «Мичман А. В. Колчак был необычайно способный и талантливый офицер, обладал редкой памятью, владел прекрасно тремя европейскими языками, знал хорошо лоции всех морей, знал историю всех почти европейских флотов и морских сражений».

На крейсере «Рюрик» Колчак отбыл на Дальний Восток. В конце 1896 года Колчак был назначен на крейсер 2-го ранга «Крейсер» на должность вахтенного начальника. На этом корабле он на протяжении нескольких лет ходил в походы по Тихому океану, в 1899 году вернулся в Кронштадт. 6 декабря 1898 года он был произведен в лейтенанты. В походах Колчак не только выполнял свои служебные обязанности, но и активно занимался самообразованием. Он увлёкся океанографией и гидрологией. В 1899 году опубликовал статью «Наблюдения над поверхностными температурами и удельными весами морской воды, произведённые на крейсерах «Рюрик» и «Крейсер» с мая 1897 года по март 1898 года».

В начале ХХ века Колчак участвует в полярной экспедиции барона Э. В. Толля на полуостров Таймыр. На протяжении всей экспедиции Колчак вёл активную научную работу. В 1901 году Э. В. Толль увековечил имя А. В. Колчака – назвал его именем открытый экспедицией остров и мыс.

По прибытии в Санкт-Петербург Колчак доложил Академии Наук о проделанной работе, а также сообщил о предприятии барона Толля, от которого ни к тому времени, ни позднее никаких вестей не поступило. В январе 1903 года было принято решение организовать экспедицию, целью которой выяснение судьбы экспедиции Толля. Экспедиция проходила с 5 мая по 7 декабря 1903 года. В её составе было 17 человек на 12 нартах, запряженных 160 собаками. В ходе экспедиции Колчака стало ясно, что экспедиция Толля погибла.

Далее была русско-японская война. Колчак был ранен и попал в плен японцам. После четырех месяцев пребывания в плену, Колчак через Соединенные Штаты Америки возвращается в Россию. По возвращении из плена он был награждён георгиевским оружием «за храбрость» и произведён в капитаны 2-го ранга.

Затем была работа в Морском генеральном штабе, потом служба в штабе Балтийского флота. Работая в Морском штабе, Колчак познакомился с адмиралом Л. А. Брусиловым. В тоже время Колчак принимает участие в работе думского Комитета по государственной обороне, в котором председательствовал лидер партии октябристов и один из злейших врагов Государя А. И. Гучков. Надо сказать, что и адмирал Л. А. Брусилов относился весьма критически к Императору Николаю II.

Именно на Балтике, в звании капитана 1-го ранга Колчак и встретил Первую мировую войну. Не будем здесь распространяться о деятельности Колчака как флотоводца. Достаточно сказать, что его деятельность высоко ценило русское морское командование и сам Государь. Именно Николай II произвел Колчака в вице-адмиралы и назначил его командующим Черноморским флотом. В тоже время, окружающие отмечали в Колчаке такие отрицательные качества, как чрезмерное честолюбие и раздражительность. Иногда с Колчаком происходили нервные срывы, во время которых он отходил от дел и замыкался в себе. Один из таких срывов нашел отражение в воспоминаниях контр-адмирала А. Д. Бубнова, занимавшего тогда при Ставке Верховного главнокомандования должность начальника морского управления. Бубнов вспоминал, как подействовало на Колчака известие о пожаре на линкоре «Императрица Мария», происшедшего в 1916 году и стоившего жизней многих людей.

«Гибель «Императрицы Марии», – писал адмирал Бубнов, – глубоко потрясла А. В. Колчака. Со свойственным ему возвышенным пониманием своего начальнического долга, он считал себя ответственным за все, что происходило на флоте под его командой [...]. Он замкнулся в себе, перестал есть, ни с кем не говорил, так что окружающие начали бояться за его рассудок. Узнав об этом, Государь приказал мне тотчас же отправиться в Севастополь и передать А.В. Колчаку, что он никакой вины за ним в гибели «Императрицы Марии» не видит, относится к нему с неизменным благоволением и повелевает ему спокойно продолжать свое командование. Прибыв в Севастополь, я застал в штабе подавленное настроение и тревогу за состояние адмирала, которое теперь начало выражаться в крайнем раздражении и гневе. Хотя я и был близок к А. В. Колчаку, но, признаюсь, не без опасения пошел в его адмиральское помещение; однако, переданные мною ему милостивые слова Государя возымели действие, и после продолжительной дружеской беседы он совсем пришел в себя, так что в дальнейшем все вошло в свою колею».

Но не честолюбие и раздражительность стали поводом для того, что жандармерия взяла Колчака в секретную разработку. Генерал Спиридович пишет в своих воспоминаниях о важных собраниях в Петербурге, в октябре 1916 г., под председательством М. М. Федорова, на частных квартирах, в том числе и у Максима Горького. Эти собрания происходили не менее двух раз в месяц. В 1916 г. на собраниях в квартире Горького возникает «морской план» дворцового переворота, на который якобы согласны А. В. Колчак, Капнист (инициалы неизвестны).

Неизвестно, прав ли Спиридович в своих воспоминаниях или нет, но вот воспоминания убийцы Г. Е. Распутина князя Феликса Юсупова. Юсупов вспоминал, что сразу же после февральского переворота, он встретился с одним из главных мятежников М. В. Родзянко. Далее Юсупов пишет:

«Завидев меня, Родзянко встал, подошел и спросил с ходу:

– Москва желает объявить тебя императором. Что скажешь?

Не впервые слышал я это. Два уже месяца находились мы в Петербурге, и самые разные люди – политики, офицеры, священники – говорили мне то же. Вскоре адмирал Колчак и великий князь Николай Михайлович пришли повторить:

– Русского престола добивались не наследованием или избраньем. Его захватывали. Пользуйся случаем. Тебе все карты в руки. России нельзя без царя. Но к романовской династии доверие подорвано. Народ более не желает их».

Итак, по Юсупову Колчак был среди тех, кто пытался заменить на престоле Императора Николая II другим лицом, в частности Феликсом Юсуповым. Этот отрывок Юсупова совпадает со сведениями Спиридовича. Можно, опять-таки не поверить Юсупову, тем более, что князь был лжец.

Но вот еще одни сведения. В 1916 году, незадолго до февральского переворота, тифлисский городской голова А. И. Хатисов встречался в Тифлисе с великим князем Николаем Николаевичем и предлагал последнему вступить на престол после свержения Императора, которое должно произойти в самое ближайшее время. При этом Хатисов заверил великого князя, что адмирал Колчак полностью на их стороне и готов предоставить для этих целей силы своего флота. В тоже время на встречу с великим князем Николаем Николаевичем в Тифлис приезжал другой великий князь Николай Михайлович и тоже уговаривал своего родственника поддержать заговор против Царя, ссылаясь опять-таки на лояльность черноморского флота. В этой связи интересно, что в воспоминаниях Юсупова Колчак и Николай Михайлович тоже действуют в одной связке.

Сразу же после февраля, стало известно о плане, по которому Черноморский флот должен был перейти в Батум и там, и по всему побережью, произвести демонстрацию в пользу Николая Николаевича, и доставить его через Одессу на Румынский фронт и объявить Императором, а герцога Лейхтенбергского – наследником

Таким образом, упоминаний о причастности Колчака к заговору против Императора Николая II столь много, что их трудно считать просто совпадениями.

Как бы там ни было, но Колчак сразу и всецело признал и февральский переворот, и режим Временного правительства. 5 марта Колчак распорядился устроить молебен и парад по случаю победы революции, на митинге в Севастополе «выразил преданность Временному правительству».

Об этой же преданности адмирал говорил и во время допроса чекистами в 1920 году. На вопрос допрашивающего: «Какой образ правления представлялся вам лично для вас наиболее желательным?», Колчак откровенного отвечал: «Я первый признал Временное правительство, считал, что как временная форма оно является при данных условиях желательным; его надо поддержать всеми силами; что всякое противодействие ему вызвало бы развал в стране, и думал, что сам народ должен установить в учредительном органе форму правления, и какую бы форму он ни выбрал, я бы подчинился. Я думал, что, вероятно, будет установлен какой-нибудь республиканский образ правления, и этот республиканский образ правления я считал отвечающим потребностям страны».

А вот еще одно изречение Колчака, характеризующее его «монархизм»:

«Я принял присягу первому нашему Временному Правительству. Присягу я принял по совести, считая это Правительство как единственное Правительство, которое необходимо было при тех обстоятельствах признать, и первый эту присягу принял. Я считал себя совершенно свободным от всяких обязательств по отношению к монархии, и после совершившегося переворота стал на точку зрения, на которой я стоял всегда, – что я, в конце концов, служил не той или иной форме правительства, а служу родине своей, которую ставлю выше всего, и считаю необходимым признать то Правительство, которое объявило себя тогда во главе российской власти».

Сказано предельно ясно, и полностью отметает все последующие придыхания поклонников Колчака «о вынужденности» его службы Временному правительству, о «тайном монархизме» Колчака. Никакого монархизма не было, а было огромное честолюбие и желание личной власти. Всю весну 1917 года Колчак прямо и по телеграфу тесно общается с Гучковым и Родзянко. Гучков неоднократно благодарит Колчака за профессионализм и преданность новой власти. При этом ясно, что определенные силы видели в Колчаке нового диктатора. Когда в июне 1917 года Колчак прибыл в Петроград, то так называемые «правые» газеты выходили с огромными заголовками: «Адмирал Колчак – спаситель России», «Вся власть адмиралу Колчаку!».

Интересно, что в Петроград адмирал Колчак прибыл уже в новой морской форме Временного правительства. В фильме «Адмиралъ» эта форма кокетливо представлена в виде то ли американской морской формы, то ли в виде формы торгового флота. На самом деле новая морская форма Временного правительства, введенная по приказу нового военного министра Гучкова была лишена погон, а кокарда была увенчана пятиконечной звездой. Она хорошо видна на фотографии Колчака образца лета 1917 года. Понятно, почему авторы фильма изменили исторической правде! Как бы они показывали «борца с большевизмом», у которого на лбу горела пятиконечная звезда!

Прибыв в Петроград, русский «монархист» Колчак спешит встретиться со злейшими врагами русской монархии и заверить их в полном своем почтении. Первый свой визит Колчак нанёс старейшему марксисту Г. В. Плеханову. Вот как сам Плеханов вспоминал о своей встрече с Колчаком. «Сегодня... был у меня Колчак. Он мне очень понравился. Видно, что в своей области молодец. Храбр, энергичен, не глуп. В первые же дни революции стал на ее сторону и сумел сохранить порядок в Черноморском флоте и поладить с матросами. Но в политике он, видимо, совсем неповинен. Прямо в смущение привел меня своей развязной беззаботностью. Вошел бодро, по-военному, и вдруг говорит: – Счел долгом представиться Вам, как старейшему представителю партии социалистов-революционеров.

Войдите в мое положение! Это я-то социалист-революционер! Я попробовал внести поправку: – Благодарю, очень рад. Но позвольте Вам заметить...

Однако, Колчак, не умолкая, отчеканил: ...представителю социалистов-революционеров. Я – моряк, партийными программами не интересуюсь. Знаю, что у нас во флоте, среди матросов, есть две партии: социалистов-революционеров и социал-демократов. Видел их прокламации. В чем разница – не разбираюсь, но предпочитаю социалистов-революционеров, так как они – патриоты. Социал-демократы же не любят отечества, и, кроме того, среди них очень много жидов...

Я впал в полное недоумение после такого приветствия и с самою любезною кротостью постарался вывести своего собеседника из заблуждения. Сказал ему, что я – не только не социалист-революционер, но даже известен, как противник этой партии, сломавший немало копий в идейной борьбе с нею... Сказал, что принадлежу именно к не любимой им социал-демократии и, несмотря на это, – не жид, а русский дворянин, и очень люблю отечество! Колчак нисколько не смутился. Посмотрел на меня с любопытством, пробормотал что-то в роде: ну это не важно, – и начал рассказывать живо, интересно и умно о Черноморском флоте, об его состоянии и боевых задачах. Очень хорошо рассказывал. Наверное, дельный адмирал. Только уж очень слаб в политике...».

Из этого отрывка виден весь цинизм Колчака. Он называет эсеров, кровавых убийц и террористов, «патриотами России», только с одной целью: угодить «эсеру», как он предполагает, Плеханову. Услышав от Плеханова, что тот к эсерам не имеет никакого отношения, а наоборот является «социал-демократом», Колчак бросает небрежно «это не важно» и продолжает разговор. Плеханов решил, что это признак слабого политика, но на самом деле это была полная моральная неразборчивость Колчака. В этом он очень напоминает другого царского офицера – Тухачевского. Можно смело выдвинуть предположение, что если бы ситуация сложилась по-другому, то Колчак не задумываясь вступил бы в Красную Армию.

Кроме Плеханова «монархист» Колчак встречался другим «патриотом» России эсером Борисом Савинковым, организатором убийства Великого Князя Сергея Александровича и организатора покушений на Императора Николая II. Между «монархистом» и «патриотом» установились тесные отношения. Достаточно сказать, что Савинков представлял заграницей правительство Колчака, его бюро «Унион».

Связь Колчака с Савинковым, масоном и тайным агентом английской разведки, дала основание некоторым авторам считать, что и сам Колчак был завербован англичанами. Однако, думается, что эти утверждения не принимают во внимание бешенное честолюбие таких людей как Колчак. Утверждения, что Колчак был английским шпионом также нелепы, как нелепо утверждение, что Ленин был шпионом германским. Другое дело, что такие люди были готовы ради своего честолюбия входить в тактический союз с кем угодно для достижения своих личных целей.

Отношения Колчака с Керенским также не были такими резкими, как это изображено в фильме. Никаких гордых слов об ответственности Керенского за развал армии и флота Колчак, конечно, главе Временного правительства не говорил. Более того, обращался к нему за помощью. Другое дело, что к лету 1917 года в Черноморском флоте уже творилась почти та же анархия, что и на Балтийском. Выступления матросов и бунты сменялись одни за другими. 6 июня 1917 г. Колчак был снят с должности командующего Черноморским флотом. Тогда адмирал, по-видимому, не предполагал, что больше он никогда не вернется на военно-морскую службу.

Нам все время пытаются объяснить, что снятие Колчака с должности командующего флотом было вызвано исключительно страхом Керенского перед популярной личностью адмирала. Но на самом деле, это не совсем так. Еще до отставки Колчака, в Севастополь прибыли американский вице-адмирал Дж. Г. Гленнон и личный представитель американского президента сенатор Э. Рут. Видимо уже тогда, в Севастополе, они обратились к Колчаку с предложением отправиться в США для оказания вступившим в войну американцам в организации минного дела. Какие подлинные цели были у этого предложения и когда Колчак на них согласился непонятно, но уже в июле 1917 года в письме своей любовнице А. В. Тимеревой, Колчак пишет следующее: «Теперь я могу говорить более или менее определенно о своем дальнейшем будущем. По прибытии в Петроград я получил приглашение от посла США Рута и от морской миссии адмирала Гленнона на службу в американский флот. При всей тяжести своего положения я все-таки не решился сразу бесповоротно порвать с Родиной, и тогда Рут с Гленноном довольно ультимативно предложили Временному правительству послать меня в качестве начальника военной миссии в Америку для службы во время войны в U. S. Navy [ВМФ США]. Теперь этот вопрос решен и правительством в положительном смысле, и я жду окончательного сформирования миссии».

27-го июля 1917 года Колчак отправляется в США, но по дороге останавливается в Англии, где проводит почти месяц. Официально русский адмирал изучал английские военные достижения. Тем не менее, Колчак не собирался оставлять активную политическую жизнь. Перед самым отъездом он получил телеграмму из Петрограда с предложением выставить свою кандидатуру в Учредительное собрание от Кадетской партии. Он согласился.

В начале августа Колчак прибывает в США, где его встречают на самом высоком уровне. Он встретился с морским министром США, его помощником, государственным секретарем, военным министром. 16 октября Колчака принял президент В. Вильсон.

Всего через два месяца Колчак покидает США и направляется на остров Йокогама (Япония). Цель этой поездки опять неясна. Создается такое впечатление, что Колчака сознательно доставляют к будущему театру военных действий. Здесь на Йокогаме, Колчак узнает об Октябрьской революции.

Узнав о перевороте, Колчак стал проситься на службу в английскую армию «хотя бы простым солдатом». Обратился он с такой просьбой к английскому посланнику в Токио сэру Грину. Через некоторое время получил положительный ответ и направление в Бомбей, откуда его должны были переправить в британские владения в Месопотамии. Но на полпути Колчак получил телеграмму, в которой говорилось, что ему не следует ехать в Месопотамию, так как британская корона не нуждается в его услугах. Поэтому Колчак перебрался в Пекин в посольство России. Отсюда начнется его путь к захвату власти на Востоке России.

Обстоятельства, при которых взошла звезда Колчака как «верховного правителя» России полны неясностей. Следует сказать, что после свержения монархии, Франция и Англия рассматривали территорию России, как свою добычу. Весной 1918 года высшее командование союзников по Антанте решило свергнуть «прогерманский» режим большевиков, и установить над Россией свой полный контроль. Все антибольшевистские силы подчинялись французскому генералу М. Жанену. В планы французов входила оккупация Дальнего Востока и Сибири, а также Крыма на Юге, англичане планировали захватить Мурманск и Архангельск, румыны – Бесарабию. Между тем, эта ситуация не очень устраивала американцев, которые оставались как бы ни с чем. США срочно был нужен свой человек в России. И таким человеком стал адмирал Колчак. 18 ноября 1918 года Колчак свергнул проанатнтовскую директорию и провозгласил себя «Верховным Правителем России». Примечательно, что первым из иностранных представителей, кто посетил адмирала был генеральный консул США в Иркутске Гаррис. Он официально заявил Колчаку, что правительство США окажет ему полную поддержку. В 1918-1919 годах американцы передали Колчаку 600 тысяч винтовок, более 4,5 млн. патронов, 220 тыс. снарядов, большое количество орудий и пулеметов, 330 тыс. пар армейской обуви. В феврале 1919 года американское правительство направило на юг России специальную военную миссию. Ее возглавлял бывший военный атташе США в Петрограде подполковник Риггс. В задачу миссии входили организация всякого рода помощи колчаковским армиям.

Опираясь на американскую поддержку, Колчак смог отстранить генерала Жанена от должности фактического главнокомнадующего, за что последний не преминул впоследствии отомстить адмиралу, выдав его на смерть. Режим Колчака представлял собой уродливое сочетание внешней российской государственной атрибутики с министрами-эсерами, полу-английской униформой и французскими советниками. Среди этих советников был родной брат Якова Свердлова – Зиновий Свердлов, носивший тогда фамилию Пешков. Главой колчаковского правительства был В. Н. Пепеляев, кадет, восторженно встретивший Февральскую революцию, бывший комиссар Временного правительства.

Особенно кощунственно звучит титул Колчака – «Верховный правитель». Известно, что такой титул принадлежал только одному человеку в России – Государю Императору. Кто и по какому праву присвоил этот титул вице-адмиралу Колчаку?

Колчак никогда не был свободен в своих решениях. Об этом он говорил сам. Генерал-лейтенант К. В. Сахаров, близкий соратник Колчака, приводит такой с ним разговор:

« – Не может русский народ, – продолжал адмирал, – остановиться ни на ком, ни удовлетвориться никем.

– Как вы представляете себе, Ваше высокопревосходительство, будущее?

Так же, как и каждый честный русский. /…/Все слои русского народа, начиная с крестьян, думают только о восстановлении монархии, о призвании на престол своего народного Вождя – законного Царя. Только это имеет успех.

– Так почему же не объявить теперь же том, что Омское правительство понимает народные желания и пойдёт им этим путём?

Адмирал саркастически рассмеялся.

– А что скажут наши иностранцы, союзники? Что скажут наши министры?»

Наиболее откровенно демократический характер режима Колчака раскрыл глава «Архангельского правительства» эсер Н. В. Чайковский. В 1919 году он был вызван в Версаль на конференцию «держав-победительниц», где у него 9-го мая состоялся разговор с президентом США Вильсоном и премьер-министром Англии Ллойд-Джорджем. Речь шла о Колчаке. Чайковский заверил высоких собеседников, что «Колчака поддерживают демократические силы» и что адмирал будет следовать «демократической политике».

В связи с этим хочется сказать два слова о роли Колчака в расследовании Екатеринбургского злодеяния. Имеется предписание Колчака о содействии следствию Н. А. Соколова по расследованию убийства Царской Семьи. На полях этого документа стоит следующая резолюция генерала Дитерихса, видимо сделанная им позднее: «Верховный Правитель очень не хотел мне давать это предписание, так как он находится под сильным влиянием немецко-еврейской партии и всякое установление истины по этому делу ему крайне нежелательно»

Режим Колчака не мог не потерпеть краха. В его основе, так же как и большевистской основе, лежала большая ложь. Но в отличие от большевистской лжи, колчаковская ложь была духовно опаснее, ибо она прикрывалась национальными знаменами, золотыми погонами, русской государственной символикой. Колчак узурпировал священные права и прерогативы русского Царя, и жалкая пропаганда «Учредительного Собрания», еще больше эту узурпацию подчеркивала.

Генерал Сахаров писал в своих воспоминаниях: «Сильно была распространена в народе версия, что белая армия идет со священниками в полном облачении, с хоругвями и поют «Христос Воскресе!» Это легенда распространялась в глубь России; спустя два месяца еще нам рассказывали пробиравшиеся через красный фронт на нашу сторону из Заволжья: народ там радостно крестился, вздыхал и просветленным взором смотрел на восток, откуда шла в его мечтах уже его родная, близкая Русь. Спустя пять недель, когда я прибыл на фронт, мне передавали свои думы при объезде мною наших боевых частей западнее Уфы:

– Вишь ты, Ваше Превосходительство, какое дело вышло, незадача. А то ведь народ совсем размечтался, конец мукам, думали. Слышим, с белой армией сам Михаил Ляксандрыч идёт, снова Царём объявился, всех милует, землю дарит. Ну, народ православный и ожил, осмелел значит, комиссаров даже избивать стали. Все ждали, вот наши придут, потерпеть немного осталось. А на поверку-то вышло не то».

Именно этим чувством, что «вышло не то», и объясняется главная причина народной пассивности. И хотя в начале народ с радостью пошел с адмиралом против красных, в рядах колчаковской армии воевало более 150 тысяч уральских рабочих, то по мере боевых действий народная поддержка оставляла Колчака. Народ интуитивно чувствовал, что Колчак не законный вождь России, что он такой же самозванец, какими были комиссары.

В конце колчаковской эпопеи, под ударами красных армий, от Колчака отвернулись все. Превыми его предали союзники. Генерал Жанен, выполняя тайный приказ Парижа, выдал адмирала и главу его правительства В. Н. Пепеляева красным. 7 февраля 1920 года по личному приказу Ленина Колчак и Пепеляев были расстреляны. Колчак встретил смерть мужественно, как и подобает офицеру. Чего нельзя сказать о Пепеляеве. Вопреки фильму, Пепеляев, по свидетельствам очевидцев, потерял присутствие духа и умолял о пощаде. Тела Колчака и Пепеляева были сброшены в Ангару.

Говорят, Колчак любил повторять фразу: : «Ничто не дается даром, за все надо платить и не уклоняться от уплаты». Его жизнь и смерть явились лучшим доказательством истинности этого изречения.

Белая Армия дала много примеров отважных и смелых, бескорыстных русских офицеров и солдат. Генерал Каппель, генерал Марков, генерал Мамонтов, поручик Неженцов. Такие же примеры дала и Красная Армия: Чапаев, Буденный, Миронов. Эти люди, каждый по своему, думал, что воюет за Россию, за ее лучшую долю. Об этих людях можно говорить с уважением и отдавать им должное. Но никогда из них нельзя делать героев. Ибо героев на Братоубийственной войне быть не может.

Тем более нельзя героизировать и превозносить руководителей братоубийственной войны: Колчака, Деникина, Фрунзе, Каменева, Вацетиса, Врангеля. И как бы не отличались друг от друга Колчак и Ленин, их объединяло одно: готовность проливать братскую кровь во имя чужих политических целей, во имя эфемерного «светлого будущего». Об этом открыто писал после Брестского мира адмирал Колчак: «Война проиграна. Будем ждать новой войны, как единственного светлого будущего, а пока надо окончить настоящую, после чего приняться за новую».

Победа Колчака, Деникина или Врангеля, означала бы собой экономическую оккупацию России англичанами, французами и американцами. Не будем забывать, что правительства Колчака и Врангеля имели чёткие по этому вопросу обязательства перед союзниками. Произошло бы то же самое, только внешне в более мягких формах, что произошло при большевиках. Но если грабёж России большевиками воспринимался именно как грабёж, то грабёж России при власти белых, воспринимался бы как законные действия национального русского правительства.

Нам скажут, но что же вообще не надо было воевать с большевизмом? Что же надо было отдать страну на поругание без всякого сопротивления? Нет, скажем мы. Воевать с большевистским чудовищем было, конечно, надо. Но это должны были делать люди с чистой совестью и чистыми руками. Это должны были быть новые Минины и Пожарские, новые Иваны Сусанины, а не политиканы-генералы, забывшие свой долг перед Царем и Отечеством и мечтавшими о лаврах «верховных правителей». Но весь парадокс заключается в том, что, если бы в русской армии и русском обществе были бы Пожарские и Сусанины, верные долгу и присяге, никакой борьбы с большевизмом не понадобилось, так как его просто никогда бы не было.

Конечно, подлинный Колчак и Колчак в исполнении Хабенского – это два совершенно разных человека. Но все-таки герой фильма Колчак. Миллионы людей, которые сегодня вообще не знают историю, будут воспринимать Колчака именно через талантливую игру Хабенского, а это значит, что весьма неоднозначная фигура адмирала, одного из организаторов Гражданской войны прочно войдет в сознание поколений как фигура положительная. Такой личности хочется подражать. А в чём подражать? Участие Колчака в Первой мировой войне показано мало и скупо. Зато во всех красках расписана любовная история Колчака. Абстрагируясь от подлинного Колчака и вовсе не желая копаться в его личной жизни, хочется все же заметить, что навряд ли нынешнему молодому поколению полезна с нравственной точки зрения история офицера, который увел у своего боевого товарища его законную жену, а свою супругу с ребенком бросил на произвол судьбы.

Петр Мультатули

Екатеринбургская Инициатива

В связи со скандальным открытием в Питере мемориальной доски в честь военного преступника Колчака, в сети появилось множество материалов, раскрывающих подлинную историческую роль адмирала Колчака.

Недавно наткнулся наткнулся на одну интересную статью. Историк Арсен Мартиросян поднял новую для меня тему в "колчаковедении". Подозрения, не скрою, были и "до": загадочное исчезновение Колчака в июле 1917-го, его вояж в Англию, США и Японию, прибытие в Омск только в ноябре 1918 года...

Интересные факты сообщает и сам А.Колчак в письмах А. Тимиревой: "30 декабря 1917 г. Я принят на службу Его Величества Короля Англии"

"Сингапур, 16 марта. (1918) Встречен распоряжением английского правительства вернуться немедленно в Китай для работы в Маньчжурии и Сибири. Оно нашло, что использовать меня там в видах союзников и России предпочтительно перед Месопотамией".

А так же некоторые странности - при нем на рейде Севастопольской бухты был взорван по неизвестной до сих пор причине и потоплен мощный линкор "Императрица Мария". Накануне взрыва были запрещены увольнения с корабля на берег, и большая часть моряков из экипажа в 1200 человек погибла. При нем же Черноморский флот потерял и несколько более мелких кораблей с экипажами - еще до соприкосновения с кораблями противника.

А теперь слово А.Мартиросяну. Вот что он пишет:

"…Не секрет, что Колчак был завербован британской разведкой еще в бытность капитаном 1 ранга и командиром минной дивизии на Балтийском флоте. Произошло это на рубеже 1915 -1916 годов…"

Итак, приступим к изучению.

Сокрытие правды

Выход на широкий российский экран фильма "Адмиралъ" побудил меня взяться за перо. Бесспорно, современной России нужна правдивая картина ее великого и в то же время многострадального прошлого. Но нельзя в очередной раз "перекраивать" вопреки имеющимся фактам и дезориентировать кинозрителя в угоду коммерции и конъюнктуре. Речь не о таланте и обаянии актеров или режиссерском мастерстве, а об отношении к истории нашей Родины.

Не секрет, что Колчак был завербован британской разведкой еще в бытность капитаном 1 ранга и командиром минной дивизии на Балтийском флоте. Произошло это на рубеже 1915 -1916 годов. Это уже была измена царю и Отечеству, на верность коим он присягал и целовал крест! Вы никогда не задумывались над тем, почему флоты Антанты в 1918 году спокойно вошли в русский сектор акватории Балтийского моря? Ведь он же был заминирован! К тому же в сумятице двух революций 1917 года минные заграждения никто не снимал потому, что проходным билетом при поступлении на службу его величества для Колчака явилась сдача английской разведке всей информации о расположении минных полей и заграждений в русском секторе акватории Балтийского моря! Ведь именно он и осуществлял это минирование, и у него на руках были все карты минных полей и заграждений.

Далее. Как известно, 28 июня 1916 года Колчака назначили командующим Черноморским флотом. Однако произошло это при прямой протекции резидента английской разведки в России полковника Сэмюэля Хора и британского посла в Российской империи Бъюкенена. Это - второе предательство, потому как Колчак, становясь по иностранной протекции командующим одним из важнейших тогда флотов России, принял на себя определенные обязательства перед британской разведкой, очень "чувствительной" к военной активности России в районах, примыкающих к Черноморским проливам. И в конце концов он попросту бросил флот и в августе 1917 года тайно удрал в Англию.

Звание адмирала Колчак получил из рук Временного правительства, коему тоже присягнул на верность. И которое тоже предал! Хотя бы тем, что, сбежав в Англию, он уже в августе 1917 года совместно с начальником морского генерального штаба Великобритании генералом Холлом обсуждал вопрос о необходимости установления в России диктатуры. Проще говоря, вопрос о свержении Временного правительства, о государственном перевороте. Присягнуть на верность Временному правительству, получить от него повышение в звании и предать его тоже!

Затем по просьбе американского посла в Англии Колчак был направлен в США, где был завербован еще и дипломатической разведкой госдепартамента США. Вербовку осуществлял бывший госсекретарь Элиаху Рут. То есть попутно преданы были и англичане. Хотя "бритты" конечно же знали об этой вербовке...

Став в итоге двойным англо-американским агентом, Колчак после октябрьского переворота 1917 года обратился к английскому посланнику в Японии К. Грину с просьбой к правительству его величества короля Англии Георга V официально принять его на службу! Так ведь и написал в своем прошении: "...Я всецело предоставляю себя в распоряжение его правительства..."

"Его правительства" - означает правительство его величества английского короля Георга V. 30 декабря 1917 года британское правительство официально удовлетворило просьбу Колчака. С указанного момента Колчак уже официально перешел на сторону врага, рядившегося в тогу союзника.

Почему врага? Да потому, что, во-первых, еще 15 (28) ноября 1917 года верховный совет Антанты принял официальное решение об интервенции в Россию. Во-вторых, уже 10 (23) декабря 1917 года вожди европейского ядра Антанты - Англии и Франции - подписали конвенцию о разделе России на сферы влияния (для сведения читателей: официально эта конвенция так и не была аннулирована). Согласно ей союзники изволили поделить Россию следующим образом: Север России и Прибалтика попадали в зону английского влияния, Франции доставались Украина и Юг России.

Если бы Колчак просто сотрудничал (предположим, в рамках военно-технических поставок) с бывшими союзниками по Антанте, как это делали многие белогвардейские генералы, то это было бы одно. Даже невзирая на то, что и они брали на себя не слишком уж благостные обязательства. Однако они хотя бы де-факто действовали как нечто самостоятельное, формально не переходя на службу иностранному государству. Но Колчак-то официально перешел на службу Великобритании. Британский генерал Нокс, который курировал Колчака в Сибири, в свое время открыто признал, что англичане несут прямую ответственность за создание правительства Колчака. Все это ныне хорошо известно, документировано, в том числе и по зарубежным источникам.

Так что пора кончать коллективные стенания по якобы невинно убиенному адмиралу. Не отрицая при этом его прежних несомненных научных заслуг перед Россией, нельзя не заметить, что он перечеркнул их собственной рукой. В документах британской разведки, государственного департамента США, в личной переписке "серого кардинала" американской политики времен Первой мировой войныполковника Хауза А.В. Колчак прямо назван их двойным агентом (эти документы известны историкам)...

11 ноября 1918-го в пригороде Парижа Компьене было подписано Компьенское соглашение, положившее конец Первой мировой войне. Когда о нем вспоминают, то, как правило, весьма "элегантно" забывают упомянуть, что это было всего лишь соглашение о перемирии сроком на 36 дней. К тому же оно было подписано без участия России, вынесшей в статусе империи основную тяжесть войны, а затем, уже став Советской, оказавшей своим революционным вмешательством в события в Германии колоссальную услугу той же Антанте. Без ее помощи Антанта еще долго возилась бы с кайзеровской Германией...

В статье 12 Компьенского соглашения о перемирии говорилось: "Все германские войска, которые ныне находятся на территориях, составлявших до войны Россию, должны равным образом вернуться в Германию, как только союзники признают, что для этого настал момент, приняв во внимание внутреннее положение этих территорий". Однако секретный подпункт этой же статьи 12 уже прямо обязывал Германию держать свои войска в Прибалтике для борьбы с Советской Россией до прибытия войск и флотов (в Балтийское море) стран - членов Антанты. Подобные действия Антанты были откровенно антироссийскими, ибо никто не имел ни малейшего права решать судьбу оккупированных российских территорий без участия России, подчеркиваю, хотя бы и Советской.

В период фактической германской оккупации, а также после подписания Брест-Литовского договора германскими оккупационными властями к прибалтийским территориям насильственно были "прирезаны" огромные куски чисто русских территорий. К Эстонии - части Петербургской и Псковской губерний, в частности Нарва, Печора и Изборск, к Латвии - Двинский, Людинский и Режицкий уезды Витебской губернии и часть Островского уезда Псковской губернии, к Литве - части Сувалкской и Виленской губерний, населенных белорусами.

Попытавшийся было вооруженным путем отбить Прибалтику Ленин, как не относись к нему лично, был абсолютно прав де-факто и, что особенно важно в этой связи, де-юре. Потому как официальные дипломатические отношения в одностороннем порядке были разорваны с Советской Россией еще кайзеровской Германией, которая вскоре рухнула, и Брест-Литовский договор с немцами автоматически лишился какой бы то ни было силы. Следовательно, оставшаяся под германской оккупацией Прибалтика и де-факто, и де-юре превратилась в незаконно отторгнутую и оккупируемую войсками почившего в бозе государства территорию России. Чисто с военно-геополитической точки зрения начавшийся 13 ноября 1918 года вооруженный натиск большевиков на Прибалтику носил абсолютно оправданный характер объективно необходимого контрнаступления в целях защиты собственной территории государства.

Невзирая на неудачу этого вооруженного похода, судьба прибалтийских территорий не могла быть решена без участия России, хотя бы и в лице какого-нибудь предателя. И это гнусное дело Антанта возложила на адмирала Колчака. 26 мая 1919 года верховный совет Антанты направил адмиралу (его действиями от имени союзного командования руководили уже упомянутый британский генерал Нокс и военный разведчик-интеллектуал Дж. Хэлфорд Маккиндер, впоследствии известнейший британский геополитик) ноту, в которой, сообщая о разрыве отношений с советским правительством, выразил готовность признать его верховным правителем России. И вот что характерно. Признать-то они его признали, но ведь только де-факто. А при всем при этом потребовали от него сугубо юридических действий - выдвинули ему жесткий ультиматум, согласно которому Колчак должен был письменно согласиться на:

1. Отделение от России Польши и Финляндии, в чем никакого смысла, особенно в отношении Финляндии, не было, кроме как яростного стремления Лондона обставить все так, что эти страны получили независимость якобы из рук Антанты.

Дело в том, что независимость Финляндии была дарована Советским правительством еще 31 декабря 1917 года, что, кстати говоря, Финляндия празднует до сих пор. То был верный шаг, ибо ее пребывание в составе России, куда по Фридрихсгамскому договору 1809 года ее включил еще Александр I (по ходатайству предка будущего правителя Финляндии Маннергейма), было не только бессмысленным, но и опасным в силу полыхавшего там сепаратизма сугубо националистического толка. Что касается Польши, то по факту событий октября 1917 года она и так стала независимой - Ленин этому не мешал.

2. Передачу вопроса об отделении Латвии, Эстонии и Литвы (а также Кавказа и Закаспийской области) от России на рассмотрение арбитража Лиги Наций в случае, если между Колчаком и "правительствами" этих территорий не будут достигнуты необходимые Антанте соглашения. Попутно Колчаку предъявили ультиматум и в том, чтобы он признал за Версальской конференцией право решать судьбу и Бессарабии.

Кроме того, Колчак должен был гарантировать, что он не будет восстанавливать "специальные привилегии в пользу какого-либо класса или организации" и вообще прежний режим. Небольшое пояснение. Попросту говоря, Антанту не устраивала реставрация не только царского режима, но и даже режима Временного правительства. А если проще, то единой и неделимой России как государства и страны.

12 июня 1919 года Колчак дал необходимый Антанте письменный ответ, который она сочла удовлетворительным. Еще раз обращаю внимание на особую подлость Антанты. Колчака-то она ведь признала только де-факто, но ультиматум-то выставила де-юре.

А ответ от признаваемого всего лишь де-факто "верховного правителя" России Антанта признала-таки де-юре. В результате Колчак одним махом перечеркнул все завоевания Петра Великого и сам Ништадский договор между Россией и Швецией от 30 августа 1721 года. По этому договору территории Ингерманландии, части Карелии, всей Эстляндии и Лифляндии с городами Рига, Ревель (Таллин), Дерпт, Нарва, Выборг, Кексгольм, острова Эзель и Даго переходили России и ее преемницам в полное, неотрицаемое и вечное владение и собственность. До Первой мировой войны без малого два века никто в мире это даже не пытался оспаривать, тем более что и сам Ништадский договор был письменно подтвержден и гарантирован теми же Англией и Францией...

Когда же Колчак выполнил возложенные на него задачи и громадные куски территории Российского государства были де-юре отторгнуты, его судьба была решена. Мавр сделал свое дело - мавр может удалиться, а еще лучше если его уберут с арены - желательно чужими руками. Руками представителя Антанты при Колчаке - генерала Жанена и при содействии чехословацкого корпуса. Адмирала, не сумевшего стать Кромвелем России, без угрызений совести "сдали". Остается сказать о следующем. На чем же англосаксы "взяли" Колчака - на безмерном тщеславии ли, на употреблении ли наркотиков (Колчак был заядлым кокаинистом) или на том и другом одновременно, или еще на чем-то - теперь уже не установить. Но кое о чем предположить все-таки можно. Не исключено, что в Колчаке "разожгли" чувство родовой мести за своего далекого предка - командующего Хотинской крепостью в 1739 году Илиаса Калчак-пашу, с которого и начался род Калчаков в России. Илиас Калчак-паша - именно так писалось его имя в XVIII веке - вынужден был сдаться русским войскам под командованием Миниха в ходе очередной русско-турецкой войны. Через 180 лет дальний потомок Илиаса Калчак-паши - А.В. Колчак - сдал Западу все завоевания Петра I и его наследников. Вот кого пытаются сегодня представить истинным патриотом России и невинно убиенной жертвой. (все выделения в тексте - мои. - arctus)

Эту сторону жизни должны знать, изучать не только противники, но и апологеты Колчака. Лучше не заблуждаться, чем заблуждаться. А такое бывает. Талейран, известнейший министр иностранных дел Франции, до падения Наполеона работал агентом влияния России.