Любовный голод или ядовитая пища любви (Михаил Пришвин). Безнадёжный мечтатель и хулиган. Почему Пришвин сбежал от жены Как жил пришвин

В этой статье мы познакомим вас с очень интересным автором - представителем отечественной литературы. Нами будут описаны его биография и творчество. Пришвин Михаил Михайлович (годы жизни - 1873-1954) родился в 1873 году, в январе. Он появился на свет в имении Хрущево, находящемся в Жизнь и творчество Пришвина мы опишем последовательно, в хронологическом порядке.

Семья будущего писателя - выходцы из купцов. Мечтательный и увлекающийся отец, рано умерший, а также мать, поэтичная, нежная, но в то же время трудолюбивая, практичная, волевая, - оба родителя оказали большое влияние на формирование характера будущего писателя.

Революционные идеи в жизни и творчестве Пришвина

Раннее детство Михаила прошло в деревне, где он наблюдал заботы и нужды крестьян. Об обучении в Елецкой гимназии, а затем в Тюмени в реальном училище писатель рассказывает нам в романе "Кащеева цепь", который является автобиографическим.

Из этого произведения мы узнаем и о том, как студент Пришвин был захвачен идеей всеобщего счастья. В это время он переводил различную революционную литературу, а также пропагандировал идеи среди рабочих. После этого Михаил Пришвин был арестован (1897 год). Сидя в рижской тюрьме, в одиночной камере, он совершил, чтобы скоротать время, мысленное путешествие к Северному полюсу. Писатель очень жалел, что не давали чернил и бумаги, а то он написал бы непременно дневник этого путешествия.

Жизнь в Европе

Пришвин, страницы жизни и творчества которого таят в себе немало любопытного, после ссылки для продолжения учебы отправляется за границу в 1900 году. Жизнь в Европе, конечно, не могла не повлиять на формирование его внутреннего мира. Михаил Михайлович чутко воспринимал культуру Западной Европы. Он восхищался Гете, любил музыку Вагнера, а также увидел в книгах Ницше слияние философии и поэзии. Пришвин закончил в Лейпциге (1902 год). В это время он совсем отошел от участия в политической борьбе, поскольку понял, что неспособен к ней. Революция пугала Михаила Михайловича, он был мечтателем, а вовсе не борцом.

Первая любовь Пришвина

В это же время случилось одно из самых важных событий в жизни будущего писателя. Он встретил в Париже девушку-студентку из России. Биография и творчество Пришвина отразили влияние этой девушки, о чем мы вам сейчас расскажем. В "Кащеевой цепи" повествуется о любви и разрыве с этой студенткой, которая отказала Пришвину, поняв, что он неспособен "вникнуть в душу" другого. Михаил Михайлович должен был сначала научиться любить, "стать мужем", а не просто любоваться женской красотой. То есть следовало сначала духовно созреть. Именно эта девушка во многом сделала Михаила Михайловича писателем, как он сам признавался, говоря о том, что все поэтические переживания его происходят из двух источников: любви и детства.

Жизнь в деревне, женитьба

В течение нескольких лет, вернувшись на родину, Михаил Пришвин живет в деревне, где работает в должности агронома, занимается также научной работой в сфере сельского хозяйства. Он решил жить так, как живут "все хорошие люди", отказавшись от своих надежд на личное счастье. Женился Пришвин на "простой и неграмотной" крестьянке, которая стала его помощницей.

Начало литературной деятельности

Неожиданно для себя самого, в 33 года, Михаил Михайлович осознает свое призвание к литературному творчеству. После этого он резко меняет образ жизни, становится корреспондентом издававшейся в Петербурге газеты "Русские ведомости". Здесь с 1905 года он часто печатает заметки и очерки о крестьянской жизни. Тот факт, что этого писателя начался с публицистики, имел большое значение для писателя Пришвина: в очерках и статьях он оттачивал свое мастерство, учился кратко излагать мысли, а также постигал искусство выразительности и меткости языка.

Михаил Михайлович писал также художественные произведения, повести и рассказы. Но только один рассказ под названием "Сашок" был в 1906 году опубликован в "Роднике" - детском журнале. Из редакций остальные рукописи возвращались: не давались Пришвину "сложные психологические вещи". Писателя преследовали неудачи.

Путешествие на Север

Тогда Пришвин решил взять рекомендательное письмо в Географическом обществе, с которым отправился на Север (Норвегия и Карелия, 1907 год). Он издавна манил писателя своей тайной, и Михаил Михайлович два лета подряд изучает этот удивительный мир. Жизнь и творчество Пришвина в это время были весьма активными. Он привез из путешествий записи сказок и былин, тетради с путевыми заметками, а также многочисленные фотографии. Кроме того, им был прочитан научный доклад, после чего Пришвина избрали членом Российского Географического общества, а также удостоили серебряной медали.

Две книги очерков

Очерковые книги "За волшебным колобком" и "В краю непуганых птиц" явились своеобразным отчетом о проделанных путешествиях. Последняя казалась писателю не очень удачной, по его мнению, она была слишком научной. Он считал своим творческим началом именно в которой были помещены очерки о быте таежных крестьян и рыбаков, а также о северной суровой природе. Однако произведение это напоминало, кроме того, и увлекательную сказку. Начало ее соответствовало этому жанру: "В некотором царстве..." Но сказка при этом отнюдь не заслоняет правдивого описания нищенской жизни народа Севера, его невежества. Писатель, тем не менее, раскрывает прежде всего прекрасное в этих людях, говорит об их близости к природе, человеческом достоинстве, благородстве.

Другие путешествия и произведения, написанные об этих поездках

Художник каждый год пишет книги и совершает путешествия. Жизнь и творчество Пришвина в это время тесно взаимосвязаны. Так, после того как он посетил керженские леса, вышло "Светлое озеро". В очерках "Черный араб" и "Адам и Ева" отразились впечатления от посещения Средней Азии. Книга "Славны бубны" вышла после поездки в Крым.

Произведение "Черный араб" сам автор назвал "праздничным". Пришвин не был скован при его создании конкретным заданием редакции, поэтому смог превратить бытовой материал в восточную сказку, построив свое произведение на идее фантастического преображения путешественника и местности. Образ путешественника интересен: он выдавал себя за принявшего обет молчания человека. Книга эта очень музыкальна и живописна. Читатели были в восторге от нее, а М. Горький даже предложил издать трехтомное собрание сочинений Михаила Михайловича в "Знании".

Известность, сближение с модернистами

Имя Пришвина к началу Первой мировой войны стало в литературных кругах широко известно. Творчество этого писателя высоко ценили многие его современники, такие как И. Бунин, А. Блок, А. Ремизов, М. Горький, З. Гиппиус, В. Брюсов. Особенно сблизился Пришвин с писателями-модернистами. Он нашел поддержку и участие в их среде, печатался в их изданиях. Учителем своим он называл Ремизова. В модернистах привлекало Михаила Михайловича внимание к искусству, творчеству, а также высокая требовательность, предъявляемая к слову. Известно, что у Пришвина был замысел романа под названием "Начало века", он составил его план, сохранились в архиве отдельные "куски" и наброски. Замысел этот, к сожалению, осуществлен не был.

Отправка на передовую в качестве корреспондента

Писатель после начала Первой мировой войны отправился на передовую в качестве корреспондента газеты. Иллюзии его о том, что война эта может сблизить власть и народ, рассеялись быстро. Пришвин начинает протестовать против множества бесчисленных жертв, которые она принесла. Война является антигуманной - вот основная мысль всех его очерков и статей.

Пришвин входит в объединение "Скифы"

Писатель, как и основная часть передовой интеллигенции нашей страны в то время, Февральскую революцию горячо приветствовал. Он вошел вскоре в объединение "Скифы", к которому принадлежали такие писатели, как Е. Замятин, А. Ремизов, С. Есенин, А. Белый, В. Брюсов и другие, разделявшие взгляд на историю левых эсеров. Они ориентировались на русскую деревню, крестьянство, а не на пролетариат, а также пытались "соединить" с социализмом христианство.

Жизнь и творчество Пришвина в первые годы после Октября

Революция - это событие, затронувшее судьбы многих людей, в том числе и интересующего нас автора. Краткая летопись жизни и творчества М. М. Пришвина в первые годы после Октября следующая.

После революции Михаил Михайлович начал сотрудничать с печатными изданиями эсеров - газетами "Раннее утро", "Воля народа", "Дело народа" - до закрытия их как контрреволюционных.

В период с 1918 по 1919 год в Ельце он работает учителем русского языка, организатором краеведческого дела. В 1920-м уезжает из этого города с семьей на родину. В писатель работал директором школы и учителем. Он также организовал в бывшем имении Барышникова музей усадебного быта.

Период с 1922 по 1924 год отмечен следующими событиями. Михаил Михайлович переселяется со своей семьей под Москву, в Талдомский район. Здесь он работает над книгой под названием "Башмаки", а также начинает писать автобиографическое произведение "Кащеева цепь", о котором мы уже упоминали. Появляются новеллы о природе, охотничьи рассказы.

"Родники Берендея"

В 1925 году писатель переезжает в Переяславль-Залесский, занимается краеведческой работой. Выходит книга под названием "Родники Берендея" - одно из наиболее известных произведений, в котором в полной мере отразился мир природы в творчестве Михаила Пришвина. Книга рассказывает о людях, с которыми работал и жил писатель. В ней виден особый подход Пришвина к раскрытию тем природы и человека. Автор подчеркивает родство со всем миром людей, говоря, что все элементы природного мира вошли в человека. Во многом этот мир определяет и наши занятия, даже внешний облик. Деревья и животные - прообразы людей. Природа в лирических миниатюрах наделена характеристиками человеческого внутреннего мира. Не поняв философию природы Пришвина, невозможно глубоко прочитать написанные им произведения. Его отличает от других художников слова то, что с темой этой он связывает все главные вопросы, поднимаемые в книгах. Сущность бытия человека раскрывается через изображение природы.

1930-е годы в жизни и творчестве Пришвина

В 1931 году, весной, Пришвин отправляется в поездку по Уралу по заданию редакции журнала "Наши достижения", в которой в то время работал. А осенью этого же года - на Дальний Восток, где продолжились жизнь и творчество М. Пришвина.

Книга "Мой очерк" появляется в 1933 году с предисловием М. Горького. Очерки по материалам поездки на Север были написаны в это же время и названы "Отцы и дети". Повесть "Корень жизни" (другое название - "Женьшень") была опубликована в журнале "Красная новь" в этом же году. В этой книге современники увидели поэзию преобразования жизни с помощью творчества, что было созвучно в целом пафосу литературы советского времени. Однако, если большинство писателей-современников Пришвина рассказывали о коллективном труде (колхозах, фабриках, новостройках), Михаил Михайлович писал об организации заповедника оленей. Его герои - китаец и русский. В повести описывается их труд и жизнь, их взаимоотношения. Основная мысль - единство людей различных национальностей.

Пришвина упрекали в том, что он намеренно отошел от современной действительности, не изобразил в произведении историческую эпоху (в начале века происходит действие данной повести). Однако другое было важно писателю: высказать собственные мысли о творчестве. Поэма, написанная им, овеяна романтикой труда "благословенного", родственности между разными людьми, а также природой и человеком. Женьшень - это источник молодости и здоровья, корень жизни, но одновременно это и духовный источник, который помогает определить человеку жизненный путь. Впервые автором была соединена с собственной биографией история вымышленного человека, который во время русско-японской войны попал на Дальний Восток. Автобиографичен и один из важнейших мотивов произведения - чувство щемящей боли, которое пронизывает героя при воспоминании о его первой любви, а также обретенная радость, когда утраченное счастье находится в другой женщине. Все это отражает биография Пришвина Михаила, кратко описанная нами.

Продолжаем наш рассказ. В 1934 году еще рядом важных событий отмечены его жизнь и творчество. Пришвин М. М. отправляется для изучения автомобильного дела в Горький, а потом едет в северные леса. Впечатления от природы этих мест были отражены в очерках "Берендеева чаща", а также в сборнике для детей "Зверь бурундук".

В 1939 году писатель награжден был орденом "Знак почета", а в следующем году женился на В. Д. Лебедевой и провел лето в Московской области, в деревне Тяжино. Появляются произведения "Лесная капель", "Фацелия", а также цикл под названием "Дедушкин валенок".

Жизнь и творчество писателя в период Второй мировой войны

Во время Второй мировой, в августе 1941 года, писатель был эвакуирован из столицы в Ярославскую область, деревню Усолье. В 1942-м продолжается работа над третьей частью романа "Кащеева цепь". В 1943-м вышли в свет "Рассказы о ленинградских детях". В связи с 70-летием писатель был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Летопись жизни и творчества М. М. Пришвина этого периода отмечена следующими дальнейшими событиями. Летом 1945 года он жил в Пушкине, под Москвой, где была создана "Кладовая солнца". Сборник "Золотой луг" появился в 1948 году.

В 1952 году писатель возобновляет работу над "Кащеевой цепью", третьей частью.

16 января 1954 года - дата, которая завершает его жизнь и творчество. Пришвин М. М. умер в Москве.

Оценки творчества и личности Пришвина

Михаил Михайлович - писатель своеобразный. Противоречивые оценки вызывали жизнь и творчество Пришвина у его современников. О нем много писал Бахтин, высоко ценили Пришвина Боков, Казаков, Кожинов. Резко отзывались о творчестве Михаила Михайловича Твардовский, Соколов-Микитов, Платонов. Однако писатель верил в любовь и понимание потомков, и сегодня читателей Пришвина действительно очень много.

Дневник Пришвина

Искренне радовался Михаил Михайлович, когда встречал в читателях понимание, говорил часто, что пишет для читателя-друга, который способен к сотворчеству. Часто навещали его в последние годы жизни и в Дудине, и в Москве такие почитатели его таланта, как С. Маршак В. Шишков, Вс. Иванов, К. Федин. Пришвин видел "своего читателя" в Паустовском, самом близком писателю по "духу творчества". Роднит их лиризм, любовь к природе, а также обостренное внимание к художественному слову. Восторженно отзывался К. Паустовский о дневнике, который вел в течение полувека М. М. Пришвин. Он считал, что двух-трех строчек из него хватило бы на целую книгу, если их расширить.

Многие писатели, как известно, вели дневники. Однако Пришвин считал работу над ним главным делом жизни. Опубликовать удалось часть записей, из которых родились "Незабудки", "Глаза земли", "Лесная капель", "Фацелия". Однако при жизни, а также долгое время после смерти не могла быть издана большая часть записей, поскольку они считались выражением идеологически неверных, ошибочных взглядов. В дневнике писатель негодовал, размышлял, фиксировал приметы времени, разговоры с людьми. Из записей можно много узнать об особенностях жизни нашей страны в первой половине 20-го века.

М. М. Пришвин сегодня

Своеобразие творчества М. М. Пришвина сейчас по достоинству оценено. Сегодня читателей у этого автора действительно очень много. О жизни и творчестве Михаила Михайловича Пришвина написано много. Быстро раскупаются выходящие издания книг Михаила Михайловича, его помнят и любят в родном Ельце, в Тюмени, где он учился, а также в Карелии, по которой много путешествовал, и в Дунине, где прошли последние годы жизни писателя.

Сегодня в учебную программу непременно включаются произведения такого писателя, как Пришвин. Жизнь и творчество (6 класс, школьная программа по литературе) изучается во всех школах нашей страны. Хотя часов на данную тему отведено не очень много. Рассматривается лишь краткая биография М. М. Пришвина. Для детей этого достаточно. Возможно, в более зрелом возрасте возникнет желание более подробно познакомиться с жизнью и творчеством столь интересного автора. Эта статья написана как раз для тех, кто хочет узнать подробности жизни и творчества Михаила Михайловича, о которых не рассказывают в средней школе.

«Надо помнить, что с моим именем... пересидеть до отступления немцев невозможно: выдадут. И ещё, что на легальном положении остаться у немцев опасно: потребуют активного выступления», – отметил писатель Михаил Михайлович Пришвин в своём дневнике 28 августа 1941 года.

В середине месяца он вместе с женой и тёщей на персональной «эмке» покинул Москву, перебравшись на временное жительство в село Усолье, расположенное в 15 километрах от Переславля-Залесского на берегу реки Вёксы. Ныне это часть села Купанское.

Фронтовые сводки того дня не содержали ничего утешительного. Войска вермахта форсировали Десну и захватили плацдармы на южном берегу. Немцы вошли в Таллин, а финны заняли Выборг. После ожесточённых боёв советская армия оставила Днепропетровск. Враг рвался к столице, бомбардировки которой стали обычным делом.

68-летний писатель счёл за лучшее отправится в эвакуацию. Секретарь Союза писателей СССР Александр Фадеев предлагал ему ехать в Нальчик в компании мэтров советской культуры - художника Нестерова, актёров Качалова и Москвина, но Михаил Михайлович выбрал не юг, а север.

Однако и в переславской глуши у Пришвина не было уверенности, что в скором времени он не окажется на оккупированной немцами территории. Отсюда бесконечные сомнения и опасения, ощущение полной непредсказуемости происходящих событий, страх за свою участь и жизнь близких людей. Этой тревогой пронизаны страницы пришвинского дневника второй половины 1941 года.

Михаил Михайлович Пришвин родился 145 лет назад, 4 февраля (23 января по старому стилю) 1873 года. Многие страницы биографии писателя связаны с Ярославским краем, в первую очередь - с Переславлем и его окрестностями. Сюда он приезжал с редакционными заданиями, здесь набирался новых впечатлений, путешествовал, охотился, писал книги. Два года, с лета 1941-го по осень 1943-го, писатель жил в переславском селе Усолье.

Этот период подробно отражён в дневниках Пришвина. Именно их массив, огромный по объёму, а не популярную детскую беллетристику он считал главной книгой своей жизни. В дневниковых записях Михаил Михайлович позволял себе меру откровенности, абсолютно недопустимую в условиях советской цензуры, более того - преступную по тогдашним меркам. Подобная искренность могла бы дорого ему обойтись, если бы дневники попали на стол следователя НКВД.

Спаситель соснового бора

Пришвин впервые приехал в Усолье в мае 1925 года. Точнее, не приехал, а приплыл - на лодке. Здешние места сразу покорили его своей величавой красотой. «В Усолье приплываешь, как будто и не в село, а в какое-то жительство лесных существ, не нарушающих общий пейзаж: так всё вокруг лесисто, болотно, так много природы», - записал он тогда в своём дневнике.

Десятилетие спустя Михаил Михайлович выступил в роли спасителя расположенного близ села соснового бора. В 1935 году по заданию газеты «Известия» он приехал в Усолье для подготовки материала о деятельности местного лесхоза. Собирался хвалить, а пришлось критиковать.

«Когда плыли на лодке по Вёксе, то видели гнетущую картину: корень великолепной сосны с кручи нависал над рекой, все кручи голые, весь правый берег покрыт штабелями того самого леса, который и речку защищал, и служил источником здоровья множества людей», - с возмущением писал Пришвин в статье «Переславские кручи».

Всесоюзная публикация «Известий» имела резонанс. «Стоном моим, как пулей, стрельнуло статьёй и попало в самое сердце, - велеречиво сообщает Михаил Михайлович. - Понаехали комиссии и стали искать виновников, возможно, и не найдут, провели постановление: «Ввести всю чащу от самого озера Плещеева до Усолья в неприкосновенный фонд». Я спас сосны левого берега Вёксы». Местные жители с той поры стали звать левобережный бор пришвинским.

Крамольные речи в Берендеевом царстве

Даже в дни войны Михаил Михайлович не потерял способность говорить о дорогих сердцу местах поэтическим языком. «Наш уголок Усолье является действительно уголком Берендеева царства, где война не имеет никакого смысла именно потому, что в нём все работают и обходятся без политиков и дипломатов. В Берендеевом царстве люди говорят о себе «мы», часто включая в это «мы» своих лошадей, коров, птиц и вообще всех бессловесных».

Если лошади и коровы о войне не думали, то их владельцев всерьёз беспокоила перспектива немецкой оккупации. Вопреки статьям «Правды» о германских зверствах жители Усолья продолжали надеяться на лучшее. Их крамольные размышления фиксирует Пришвин в своих дневниках.

Бояться неприятеля может только тот, кто не бывал на войне, - заявляет старик-пожарник, оглядев с вышки «Берендеево царство». - Неприятелю рабочего человека незачем трогать, напротив, он рад тем, кто работает…

Наш уголок торфяной разработки от войны не пострадает, - соглашается лесничий, - победителю торф нужен, как и прежнему хозяину…

У вас в Москве, может быть, и мелькнул патриотизм, как вкусное блюдо, мы же в деревне на чёрном хлебе сидим, - признаётся писателю его собеседник, скрытый под псевдонимом N.

Сам писатель весьма критически относился к господствующему государственному строю. В 1942 году он писал в дневнике: «Мне кажется всегда, что деятели советского общества силою вещей вынуждены говорить и делать совсем не то, что понимают они про себя разумным и нравственным и что это делает их всех между собой врагами, стерегущими падение друг друга. И вот в этом необходимом состоянии им нужно было отводить свои души в тайную сторону любви, правды, милосердия. Вот эта потребность их и берегла меня, и я просидел все 25 лет соввласти, как «отрок в пещи огненной».

«Прошло два месяца войны. Враг на пороге у всех жизненных центров страны. Простые люди ждут переворота», - записывает Пришвин 23 августа 1941 года. Ситуация абсолютно непредсказуема. Михаил Михайлович перебирает в уме самые катастрофические варианты развития событий.

«Если наша армия распадётся и новое правительство наше заключит с немцами мир, англичане помирятся с немцами и произойдет давно ожидаемая оккупация и раздел России. И дальнейший вывод относительно себя, что выгодней было мне эвакуироваться в Нальчик». По мнению писателя, Нальчик в случае раздела СССР отошёл бы англичанам, а под ними всё лучше, чем под немцами.

Впрочем, лирический настрой даже в эти дни не покидает Пришвина. «25 Августа. Тёплый день, летний с грозой и ливнем. Нашёл первый белый гриб».

Под опекой торфяного «болота»

«Мы устроились на окраине леса в небольшом бревенчатом частном доме, сняв половину с двумя комнатами. Их объединяла голландская печь, в которой я готовила еду и даже ухитрялась печь хлеб, - вспоминает жена писателя Валерия Дмитриевна. - За домом сразу же начинался огромный хвойный лес с болотами и сосновыми сухими гривами, лес грибной, ягодный, богатый зверем и птицей. С другой стороны протекала неширокая тинистая и рыбная речка Вёкса. За рекой разросся рабочий посёлок торфопредприятия, описанный некогда Пришвиным, контора и жилые бараки. Там шли разработки громадных торфяных залежей. Торфопредприятие так и называлось в народе «болото», разумелось под этим словом и всё население, в основном «сезонное», часто сменявшееся, не получившее ещё оседлости, легко нашедшее себе здесь временный заработок и кров».

Это самое «болото» многократно упоминается в дневниках Пришвина с первых дней его переезда в Усолье. Михаил Михайлович начинает его то прописной, то строчной буквой, пишет то в кавычках, то без. Обойтись без помощи «болота» в своей сельской жизни он был не в состоянии.

«С утра добывали паёк у директора «болота».

«На «Болоте» надавали нам всяких продуктов, и было очевидно, что это отношение к себе я заслужил и это отношение бесспорное».

«Послезавтра (пятница) налить машину на «болоте», а в субботу или воскресенье в Москву».

«Весь день возились на Болоте с машиной, десятки шофёров и трактористов пытались завести ее. Только к вечеру приехал кладовщик и открыл, что начальник по усердию своему поторопился и налил в машину не бензин, а керосин».

Обстановка в жилище Пришвиных была более чем спартанская. «Занавески из марли, окрашенные акрихином в солнечный цвет. Две тахты, сделанные из ящиков». Впрочем, подобная скудость их ничуть не смущала. «У Ляли нет никаких пристрастий к материальным вещам, - записывает Михаил Михайлович, - и не знаю что, природа ли так её создала, или душевные страдания стёрли в её чувствах страсти».

«Делает старательно то, что ей не хочется»

Новая спутница Пришвина, ради которой он оставил прежнюю жену, была на двадцать шесть лет его моложе. Они познакомились в январе 1940 года. За плечами сорокалетней дворянки, дочери подполковника жандармской службы, была нелёгкая жизнь: аресты, месяцы тюремного заключения, годы сибирской ссылки и бесприютного существования. Она уже дважды до этого выходила замуж. Встреча с Пришвиным оказалась для неё своеобразным «счастливым билетом». В лице Валерии Дмитриевны пожилой писатель обрёл помощницу, секретаря, духовно близкого человека.

«Ляля по природе физической не хозяйка и вообще не практик, - пишет Пришвин на страницах дневника 1941 года, - но она добросовестно хозяйствует и достаточно практична в силу своей моральной природы: делает старательно то, что ей не хочется».

Во время путешествий по «Берендееву царству» на Валерию Дмитриевну иногда нападала смертная тоска. Она принималась себя жалеть и вслух предаваться мечтам об отъезде «куда-то за границу, в Богемию или в Америку». Михаил Михайлович пытался урезонить подругу.

В сравнении со многими страдальцами жизнь у тебя вполне счастливая, - говорил он, - ведь ты любила и была любима хорошими и даже замечательными людьми!

Однако супруга стояла на своём, утверждая, что любви вообще не знала, а только и делала, что страдала.

Это болотные черти тобой овладели, - сказал ей однажды Пришвин, - ты сейчас в истерике, в окаянной пустоте.

В середине сентября 1941 года Валерия Дмитриевна заболела - по всем признакам дифтеритом, и её поместили в больницу. «Провёл ночь первую без Ляли, третью ненастную ночь без бомбежки, - пишет вернувшийся из Москвы Пришвин. - Но хуже бомбы врывалась мысль о том, что дифтерит - яд для сердца и что я могу Ляли лишиться». К счастью, любимая женщина писателя сравнительно легко переносила болезнь, а позже опасный диагноз не подтвердился.

«Не на человека смотрит, а на порядок»

«Тёща же у меня необыкновенная, - пишет он, - это теплично-комнатное растение: в свои 65 лет она не отличит галку от сороки и может сказать, что грачи у нас зимуют, а сороки улетают в теплые края». Однажды, когда та ставила заплату на штаны Пришвина, жена писателя предложила сделать это как-то по-своему. Старушка стала доказывать, что это невозможно и никто так не делает.

Убирайся ты от меня со всем этим к чертям! - закричала Ляля «забегав глазами, как озлённый зверушка».

Сумасшедшая, - ответила теща.

«Но это было не сумасшествие, а необходимый для всякого подвижника провал в какой-то ежедневно самой силой подвига собираемый дьявольский мир», - с традиционной изощрённостью комментирует эту историю Михаил Михайлович.

В дневниковых записях за декабрь 1941 года есть эпизод, красноречиво описывающий отношения Пришвина с тёщей Натальей Аркадьевной. На дворе метёт, у пожилого писателя болит спина, поэтому для переноски дров он не годен.

Ляля, ты дров заготовь, - просит он жену, - а я пойду за хлебом.

Погоди, дружок, - отвечает та, - напейся чаю, а потом пойдёшь.

Нет, - вмешивается тёща, - чай после, а сначала надо за хлебом сходить.

«Так у нас всегда и во всём, - комментирует Пришвин. - Ляля знает, как мне утром хочется чаю, и оттого у неё впереди чай, а потом за хлебом. Тёща наоборот, она не на человека смотрит, а на порядок: сперва надо хлеб, а потом можно чай пить».

«Мы теперь, как суслики»

Октябрь 1941 года стал критическим моментом в ходе Великой Отечественной войны. Никогда ещё нацисты не были так близки к реализации плана «Барбаросса». Немецкие войска вышли на ближние подступы к Москве. 15 октября Государственный Комитет обороны принял решение об эвакуации столицы.

Панические вести дошли до Усолья. В сознании местных жителей всё более реальной становилась перспектива скорой оккупации. И они начали к ней готовиться, даже в этом событии пытаясь увидеть какие-то положительные стороны: «Люди прячут своё добро, но не от своих разбойников, как в 17-м году, а от немцев. Что же касается своей «шпаны» (включая некоторых сидящих у власти), то этого теперь вовсе не боятся, напротив, ждут не дождутся, когда можно будет вытурить «шпану».

«Мы теперь, как суслики, спрятались в норки и тащим себе запасы по зернышку, - пишет Пришвин 22 октября. - Ляля и тёща подготовляют наши запасы, зашивают продукты в разные резиновые мешочки, чтобы закопать в землю». И днём позже о том же: «В Усолье все хозяева своё добро закапывают в землю. Это передалось в наш дом, отягощённый вещами. Решено всё закопать в ожидании машины и потом отвезти в лес и зарыть. Весь день бегали туда-сюда, весь день не разговор, а шёпот сусликов».

Михаил Михайлович решил закопать все свои бумаги в лесу, недалеко от жилья, чтобы можно было ежедневно проверять яму. «Мы весь день сегодня заклеивали мешки и забивали в ящики свои вещи», - фиксирует он в дневнике. В лесной тайник отправились рис и сахар, ружьё и фотоаппараты писателя. Туда же последовало и «тёщино серебро».

После паники

К концу октября оказалось, что катастрофические ожидания, связанные с приходом немцев, несколько преждевременны. Москва стояла насмерть, и жители Усолья вернулись к своим обычным делам.

«После паники местные люди начинают мало-помалу одумываться... и делать вид, будто работают, и в самом деле кое-что делают, - сообщает Пришвин. - Вот казалось, картошка в поле пропала, а прошла паника, обмяк мороз, и опять копают исполу городские и дня через три кончат».

Снова стало возможно что-то купить на советские деньги. «Каждый стал вообще жить так, как будто бы ещё возможна в будущем победа советской власти над немцами».

И всё-таки угроза жизни буквально висит в воздухе. С утра до ночи, а потом и ночью слышатся за горизонтом глухие удары артиллерийской канонады. Выпал снег, просторы лежат в тумане. Таким же туманным кажется будущее огромной страны и населяющего её народа.

«Ничего не знаем и не можем знать, - говорит в эти дни один из безымянных героев пришвинского дневника. - Тот, кто знает, не скажет, а кто говорит - врёт. Кончится всё через неделю? Возможно. Провоюем со всем миром пять лет? Возможно».

Александр Беляков

04.02.2018 10:52 Распечатать

Михаил Михайлович Пришвин – большой, прекрасный русский писатель, которого любят и знают во всех краях и областях нашей страны и за пределами её. Много чудесных книг написано им, отрывки из них печатаются в хрестоматиях, и мы всё чаще встречаем таких читателей Пришвина, которые ещё в школьной тетради писали фразы из его произведений, приведённые в учебнике как образец прекрасного, чистейшего русского языка. Таким языком, выразительным и точным, ярким и живым, написаны все книги Михаила Михайловича.
М. Горький говорил, что "мир, познанный Пришвиным, удивительно богат и широк". Он верно отметил главное в творчестве Михаила Михайловича и об этом писал самому Пришвину: "По Вашим книгам, Михаил Михайлович, очень хорошо видишь, что Вы человеку – друг... Вы умеете измерять и ценить человека не по дурному, а по хорошему в нем".
Многие произведения М. М. Пришвина все вы хорошо знаете. Из путешествия на север Михаил Михайлович привёз первые свои книги: "В краю непуганых птиц" и "Колобок". О своём детстве и юности он написал роман "Кащеева цепь". Вся наша русская природа с её лесами, реками и человеком встаёт перед нами из книги "Журавлиная родина" и из сотен рассказов для детей и для взрослых о природе, об охоте, о любви нашего человека к своей Родине-матери.
Читаешь эти книги и понимаешь, каким большим художником был Михаил Михайлович, как непрерывно совершенствовал он писательское мастерство. Ведь настоящее мастерство бывает законченным для художника лишь на миг и дальше снова растёт. Как бы хорошо ни была сделана работа человека, с годами его опыт увеличивается, талант крепнет. Так и талант Пришвина становился всё более могучим и ясным.
В 1945 году появилась повесть-сказка М. М. Пришвина "Кладовая солнца". Эта повесть полна той "сердечно зоркой дружбы" к человеку, которая так радовала Горького в творчестве М. М. Пришвина. "Кладовая солнца" является вершиной творчества Михаила Михайловича, хотя потом появился и чудесный очерк "Заполярный мёд" и написана большая книга "Корабельная чаща". По необыкновенной ясности всего сюжета, по сказочному ритму и по содержанию, в котором герой, как во всякой сказке, борется со злой силой, эта сказка близка нам сейчас: герой сказки не сказочный, а наш, родной нам человек, и борьба его со злом заканчивается победой.
Действие сказки развёртывается на Блудовом болоте. Это – большое болото, с запасом торфа на сто лет, где "солнце было матерью каждой травинки, каждого цветочка, каждого болотного кустика и ягодки". Солнечный свет и тепло дают жизнь всему зелёному покрову земли: деревьям и травам. Поэтому Блудово болото и есть "кладовая солнца"; в нём накоплено большое богатство – горючее, из которого человек долгое время сможет добывать вложенное сюда тысячелетиями солнечное тепло. В этой "кладовой солнца" рядом с прелестными местами в лесу – "палестинками"– есть и страшная трясина – Слепая елань. На это болото и пошли, как в сказке, братец с сестрицей за ягодами.
Самыми напряжёнными страницами сказки являются те, где Митраша решается пойти через эту Слепую елань по отцовскому компасу и проваливается в трясину, а его преследует страшный Серый Помещик – неуловимый волк, враг человека. И погиб бы мальчик в трясине, если бы не нашла его Травка, собака старого умершего охотника Антипыча. Травка "глаза в глаза" видит погибающего маленького человека; для неё "все люди были как два человека": Антипыч и враг Антипыча; и она старается угадать, кто же из них перед ней. "Скорее всего это Антипыч", – подумала Травка, то есть, значит, этот мальчик – тоже друг ей, каким всегда был для неё старый Антипыч.
Так, угадав нового, молодого Антипыча в глазах мальчика, Травка спасает его, вытаскивает из Слепой елани. Митраша, освободившийся благодаря другу-собаке, убивает страшного Серого Помещика – врага людей.
У сестры Митраши – "Золотой курочки" – тоже есть своя борьба и победа. Настя не заметила, как сошла с тропинки, и обсыпанная клюква завлекла её на такую палестинку, где она потеряла было самую память о брате, погибающем рядом с ней в Слепой елани. Надо бы ей при радостной встрече с палестинкой вспомнить о брате своём и крикнуть ему: "Милый друг, мы пришли!" – а она ползёт за клюквой, одна, вся мокрая и грязная, такая, что проходящий мимо лось "её и за человека не считает: у неё все повадки обычных зверей, на каких он смотрит равнодушно, как мы на бездушные камни".
После встречи с братом Настю мучает совесть, она стыдится своей жадности и отдаёт всю клюкву приехавшим ленинградским детям.
Написана "Кладовая солнца" так удивительно, как будто для писателя даже и труда не было писать такую прекрасную сказку. Читать "Кладовую солнца" – истинное наслаждение. Чего стоит торжество встречи солнца на борине Звонкой, когда все птицы и зверушки стараются выговорить "какое-то общее всем, единое прекрасное слово"!
Михаил Михайлович незадолго до своей смерти закончил большую книгу "Корабельная чаща". В этой книге Пришвин рассказал о том, как знакомые нам из повести-сказки "Кладовая солнца" Митраша и Настя, потерявшие мать во время Отечественной войны, узнают, что отец их, которого они считали погибшим, жив. После ранения он лечился на севере и, хорошо зная лесное хозяйство, задержался там, чтобы помочь местным людям в их работе. Брат и сестра решают поехать и отыскать своего отца. Многие, многие люди, встреченные ребятами на пути, помогают им.
Для того, чтобы была написана "Кладовая солнца", "Корабельная чаща" и множество других книг, Пришвину надо было собирать по травинке, по цветочку, по ягодке в свою творческую кладовую великое богатство знаний и любви к родной земле и человеку. Это богатство Михаил Михайлович собирал в продолжение всей своей большой и прекрасной жизни художника и превращал его в свои замечательные книги. Многие поколения будут читать и любить их.

Фотография Михаила Пришвина из серии «Пинега». 1935 год © Из коллекции Государственного литературного музея

© Из коллекции Государственного литературного музея

Фотография Михаила Пришвина из серии «Уралмашстрой». 1931 год © Из коллекции Государственного литературного музея

© Из коллекции Государственного литературного музея

Фотография Михаила Пришвина из серии «Кольский полуостров». 1933 год © Из коллекции Государственного литературного музея

© Из коллекции Государственного литературного музея

Фотография Михаила Пришвина из серии «Беломоро-Балтийский канал». 1933 год © Из коллекции Государственного литературного музея

Михаил Пришвин вел дневники всю сознательную жизнь: писатель начал вести дневник в 1905 году, а последнюю запись сделал в 1954-м. При жизни они опубликованы не были и увидели свет лишь через 30 лет после смерти писателя. Сам Пришвин считал их главным трудом своей жизни («главные силы свои писателя я тратил на писание дневников») и на публикацию не рассчитывал («за каждую строчку моего дневника — 10 лет расстрела»). Их объем в несколько раз превышает его полное собрание сочинений. Дневники начали печататься в 1991 году, на сегодняшний день напечатано 16 томов, последнее издание охватывает период 1948-1949 годов.

Еще одним увлечением писателя была фотография: Пришвин начал снимать для себя еще в 1907 году. В его архиве сохранилось более двух тысяч снимков, при этом напечатать их при жизни писатель тоже не надеялся (в частности, потому, что снимал не только природу — в 1930 году он, например, сделал серию фотоснимков об уничтожении колоколов Троице-Сергиевой лавры).

© Из коллекции Государственного литературного музея

Фотография Михаила Пришвина из серии «Колокола». 1930 год © Из коллекции Государственного литературного музея

© Из коллекции Государственного литературного музея

Фотография Михаила Пришвина из серии «Дальний Восток». 1931 год © Из коллекции Государственного литературного музея

© Из коллекции Государственного литературного музея

Фотография Михаила Пришвина из серии «Соловки». 1933 год © Из коллекции Государственного литературного музея

Фотография Михаила Пришвина из серии «Кабарда». 1936 год © Из коллекции Государственного литературного музея

Фотография Михаила Пришвина из серии «Природа». 1930–1936 годы © Из коллекции Государственного литературного музея

«Пришвин вел этот дневник с 1905 по 1954 год, то есть полвека. Это совершенно уникальное явление — таких дневников больше нет. Есть, скажем, дневники Чуковского, но записей в них не так много, Пришвин же вел дневник ежедневно. Когда произошла революция, ему было уже 43 года, он сложился как писатель внутри культуры Серебряного века. С 1905-го по 1917-й он жил в Петербурге, был членом религиозно-философского общества, и его круг — это Мережковский, Розанов, Ремизов, Блок. Один из интереснейших сюжетов начала века — это взаимоотношения Пришвина с Блоком: детали этой истории опубли-кованы, но никто об этом толком не знает.
По образованию он вообще-то агроном, учился в Рижском политех-никуме, увлекался марксизмом, из-за чего отсидел год в царской оди-ночке в 1895 году. Пришвин уезжает в Германию, потом резко меняет свою жизнь и в 1905 году, после истечения запрета на жизнь в столи-цах, переезжает в Петербург и становится журналистом и писателем.
Пишет он обо всем. Скажем, после окончания университета в Герма-нии он едет в Париж и там переживает первую любовь — это была рус-ская девушка, студентка Сорбонны. Длилось это всего 2,5 недели, но вспоминал он об этом всю жизнь. Пришвин описывает свои совершенно потрясающие сны. Собственно, и дневник Пришвин стал писать потому, что не мог справиться с этой любовью и однажды начал что-то записы-вать — чуть ли не на коробке от папирос. Он начинает дневник, чув-ствует, что ему становится легче, и продолжает писать. У Пришвина вообще невозможно разделить писательское и человеческое нигде в течение всей жизни.
Мы начали публиковать дневники с 1991 года, когда отменили цензуру. Ведь дневник Пришвина всю жизнь был тайным. И вот уже 20 лет мы публикуем эти дневники — не только потому, что их много, а еще и потому, что у нас были перерывы из-за денег, мы сменили шесть издательств.
Для Arzamas я выбирала такие отрывки, чтобы в них были полемич-ные записи, записи о России и о «русскости», которые попадают в эпи-центр нашего современного дискурса. У Пришвина есть довольно жест-кие, даже резкие записи.
Пришвин не принял революцию, и в то же время он не был челове-ком, как мы бы сейчас сказали, диссидентского сознания. Он был чело-веком неидеологическим, он понимал, почему революция произошла. Пришвин читает уже в конце жизни Некрасова и записывает в днев-нике: «Какая кровь, какие слезы, какая боль, какая революция, разве могло быть что-то другое?» В то же время он так и не может смириться с большевиками, понимает, какой вокруг происходит кошмар, какая у этого цена. В 1930 году он даже раздумывает о самоубийстве…
Сложнейший, рефлексирующий человек. Он как-то умудрялся оставаться над схваткой и очень глубоко все это осмыслять. Вот идет, напри-мер, Нюрнбергский процесс, а Пришвин пишет: «Сила возмездия уже иссякла», то есть это уже не работает. Он как-то всегда думает в проти-воход».

Яна Гришина, ведущий сотрудник отдела ГЛМ «Дом‑музей М. М. Приш-вина» в Дунине

Михаил Пришвин. Дневники 1950-1951 годов

10 января 1950 года

Оставь мир, и он будет служить тебе как раб (Исаак Сириянин) — вот мысль, по которой, как по лесенке, можно добраться до неба. А каким утешением она может быть сейчас, когда ни во что обернуться нельзя: обернешься птицей — крылья свяжут, обернешься мышкой — норки забьют. Не только оставить мир, а только мысль одна войдет — и делается легче жить, и так думается, что, может быть, и с одной мыслью пока обойдемся, а там все переменится к луч-шему и обойдешься и без отказа от мира.

24 января 1950 года

Вера есть прежде всего движение и трепет, и верующий живет, как огонек свечи на ветру. Конечно, есть и какие-то законы внутренние этого движения, и трепет с утратой и встречами, и отрицанием, и утверждением. Вот когда происходит утверждение, то это утверждение преподается так, будто это утверждение и есть вся вера. Так нас, ребят, водили в собор всей гимназией и мучили, и оттого мы становились неверующими. И мы были правы: мы веру понимали как свободу, а нам ее давали как принуждение.

30 января 1950 года

Какая-то там погода, Бог с ней! Беда в человеческой природе на время отнимает внимание от общей природы. Беда эта в несомненном факте морального распада в нашем обществе. Страх каждого перед судом всех бросил общество в руки проходимцев, создавших «проходящую» литературу. Но говорят, что и в академии тоже не лучше, и везде то же, и на заводах, и в колхозах, везде тот же самый моральный распад. Этот факт морального распада разделил людей на потерявших веру в завтрашний день и на тех, кто забивает свое неверие действием и перестраивает насильно свое настоящее на будущее.

1 февраля 1950 года

В чувстве правды содержится суд с последующим разделением всех на друзей и врагов. Увы! Нашей советской правдой мы открываем только врагов, а мнимым друзьям раздаем Сталинские премии. Враги умирают или в судорогах теряют силу свою, а награжденные живут, чтобы в скором времени быть разоблаченными.

9 марта 1950 года

Узнал вчера, что не доставили Фадееву ни рукописи романа, ни моих писем, и я все время мечтал о счастье своем впустую. Около часу длился у меня опасный припадок злости, тем особенно опасный, что на Лялю [жена, Валерия Дмитриевна] я не смел обрушиться и гнал всю злобу в себя. Безумно болела спина, ноги стали слабые, одна рука стала тяжелая, другая легкая. Я испугался за себя, доплелся до церкви и стал в сторонке один в полумраке между колоннами. Не меньше часу я так стоял, перемогая боль, поднимаясь думой по колоннам к небу. Так я все перемог, боль физическую и душевную, а потом далеко за полночь читал весело Ляле стихи. Так загнало меня в церковь горе и страх за жизнь свою, и таких было в церкви 99 из 100. Только один, тот, сотый, пришел в церковь представителем Бога от человеков и чистым сердцем своим беседовал с Богом, как равный, благодарил и молился за несчастных. Это он за меня помолился и помог мне снова жизнь образовать.

25 апреля 1950 года

Мне вспомнилось детство в Хрущеве, когда на Пасхе меня вынесли из церкви на волю и тут, оживая, я увидел возле церкви зеленеющие березки, а женщины обо мне говорили: «Порченый!» Долго мне казалось потом, что эта радость встречи на Пасхе с зеленеющими березками была как бы моим грехом, чем-то вроде язычества. И только теперь, в 77 лет, я и сам понял, и от Ляли слышу, что во мне живет чувство нового времени… Мало того! я могу надеяться, что это великое чувство жизни, замаскированное охотой, я оставил в своих книгах.

21 мая 1950 года

Слова Белинского, что Россия скажет миру новое слово… Моя родная страна скажет новое слово, чем укажет путь всему миру. А разве немец не так тоже думал, англичанин, француз? Путь веры в миссию своей страны кончится непременно войной…

1 мая 1951 года

Вчера к вечеру гремело, и на шоссе перед грозой и дождем появилось множество лягушек. За ночь все хорошо сделалось, и на рассвете вышла прекрасная гроза и пролил хороший дождь. Такого мая давно не бывало, и только на Святой неделе мог выйти такой май, как будто Бог простил советскую власть.

21 июля 1951 года

Спрашивается: что есть настоящий поэт? Настоящий поэт, в моем понимании, есть одно из положений личности в обществе на пути создания качества вещей. По мнению современников наших, количество само собой переходит в каче-ство. А мы думаем, что качеству вещей предшествует самый агент качества, т. е. личности. Например, мы знаем, и это есть факт очевидный, что коли-чество продуктов у нас в социалистическом обществе достигается более успешно: их больше, чем у них. Но качество всех вещей у них лучше. Мы знаем, что качество вещей связано с личностью творческой, что творчество это обусловлено свободой. (Даже в крепостное время все крепостные художники, актеры, музыканты выросли из чувства свободы.) Настоящий поэт есть свободная личность в своем поведении плюс природное дарование.

4 августа 1951 года

Физиология общества в этом и состоит, что живот живет о хлебе едином, а душа поет о единстве бессмертной личности.

13 августа 1951 года

Тяжело думать, что революция, начиная с Октября и до сейчас, не дала мне малейшей радости жизни и я радовался как бы преодолевая тяжкую болезнь революции. И в то же время я никогда не желал быть где-нибудь в другом месте, в каких-нибудь счастливых местах без революций. Все время внутри революции я сохранялся, как спящая почка будущего. Мои произведения зеленели тоже как бы из спящих почек, и, вопреки всему, спящие почки хранят будущее… Конечно, не вкуси я в юности марксизма, задень меня революция хоть бы чуть-чуть, я не мог бы написать своих вещей о природе. И то же самое, не переживи я в юности эту же самую революцию в своем кружке (1895 год), я не посмел бы себя так свободно и независимо держать в наше время.

20 сентября 1951 года

Возможно ли найти ключ к замку от таинственной двери, за которой каждый хочет делать сам что надо для всех?

Выставка «Михаил Пришвин. Фотографии и дневники. 1929-1936» в московском Мультимедиа-арт-музее продлится до 31 января.

Певец русской природы был отчислен из гимназии за хулиганство

4 февраля исполнилось 145 лет со дня рождения Михаила ПРИШВИНА. Для многих он навсегда останется искусным пейзажистом и лириком в прозе.

Константин ПАУСТОВСКИЙ отзывался о нем так: «Если бы природа могла чувствовать благодарность к человеку за то, что он проник в её тайную жизнь и воспел её красоту, то, прежде всего, эта благодарность выпала бы на долю Михаила Михайловича Пришвина». Впрочем, мало кто знает о «Дневниках» писателя, хранящих его философские размышления. Да и личную жизнь певца «уточек и березок» трудно назвать спокойной.

Ряженый принц

Писатель родился в Орловской губернии. Отец его, богатый помещик Михаил Дмитриевич Пришвин, получил имение Хрущево и крупную сумму денег после семейного раздела. Но маленький Миша не считал себя каким-то особенным:

С малолетства я чувствовал себя в этой усадьбе ряженым принцем, и всегда мне хотелось раздеться и быть простым мужиком.

Вскоре глава семейства умудрился проиграться в карты, и был вынужден заложить имение и конный завод. Не пережив потрясения, он умер, разбитый параличом. Тянуть долговую лямку и воспитывать пятерых детей пришлось его жене, Марии Ивановне.

Уплыл в Азию

В 1883 году в возрасте десяти лет будущий писатель поступил в первый класс сельской школы. Однако учеба у Мишеньки не задалась, он дважды оставался на второй год.

Я совершенно не в состоянии понимать, что от меня требуют учителя. Мучусь, что огорчаю мать единицами и за учёбу, и за поведение, – сетовал Михаил.

Через несколько лет его, как было положено барчуку, перевели в «приличную» Елецкую гимназию, но и там Пришвин не был паинькой. Больше других от его хулиганских выходок доставалось учителю географии - будущему видному философу Василию Розанову. Причем это поведение можно расценивать как черную неблагодарность, ведь именно Розанов спас Михаила от наказания, когда тот попытался удрать на лодке в мифическую Азию. Беглеца поймали на реке в 30 верстах от Ельца. Розанов заявил, что «побег этот не простая глупость, напротив, показывает признаки особой высшей жизни в душе мальчика».

Корень зла

Но даже ангельскому терпению «географа» пришел конец. 18 марта 1889 года он сообщил руководству гимназии о пренеприятном происшествии:

Честь имею доложить Вашему Превосходительству о следующем факте, случившемся на 5 уроке в IV классе вверенной Вам гимназии: ученик сего класса Пришвин Михаил, ответив урок по географии и получив за него неудовлетворительный балл, занял свое место за ученическим столом и обратился ко мне с угрожающими словами, смысл которых был тот, что если из-за географии он не перейдет в следующий класс, то продолжать учиться он не станет, а выйдя из гимназии, расквитается со мною. «Меня не будет, и вас не будет»,- говорил он, между прочим…».

На сей раз дерзкое поведение обернулось для Пришвина отчислением из учебного заведения. О чем также сообщил Розанов:

Все учителя единогласно постановили уволить. Завтра ему объявят об этом, а я сегодня после уроков купил трость, ввиду вероятной необходимости защищаться от юного барича».

Пришвина выдворили с «волчьим билетом», то есть с запретом на обучение в других средних учебных заведениях Российской империи.

Фото: twitter.com

Философский камень

Мать отправила непутевого сыночка к дяде в Сибирь, где он неожиданно для всех вполне благополучно окончил Тюменское Александровское реальное училище. А после отправился путешествовать по миру. Добрался до Рижского политехнического института, затем поучился в Лейпцигском университете.

Меняю разные факультеты в поисках «философского камня, - писал он о себе. После долгих скитаний получил диплом инженера-землеустроителя. Первый литературный труд, вышедший из-под пера Пришвина, - «Картофель в полевой и огородной культуре».

Но карьера агронома его не греет, и он подрабатывал журналистом.

Я выбрал писательство для того, чтобы не зависеть от начальников в казённой службе и как-нибудь прокормиться, - признавался он.

История греха

О событиях октября 1917 года Михаил Михайлович писал так:

История нашей революции есть история греха царского. На все живое падает тень, и оно становится темным, призывая из тьмы к свету: вперед!

Царь Николай прежде всего сам перестал верить в себя как божьего помазанника, и недостающую ему веру он занял у Распутина, который и захватил власть и втоптал ее в грязь.

Распутин, хлыст – символ разложения церкви и царь Николай – символ разложения государства соединились в одно для погибели старого порядка. Трагично положение этой маленькой кучки полуобразованных людей сектантского строя психики, овладевшей властью над огромной страной. С мечтой социализма Земли и Воли я распят на кресте моей собственности. Не только сад, посаженный моей матерью, объявлен общим, но и мое личное дарование, которое всегда было моей гордостью за независимость… Земля поколебалась, но этот сад, мной выстраданный, насаженный из деревьев, взятых на небе, неужели и это есть предмет революции?

Я против революции, но не враг народа, и потому я голосую за революцию, в надежде, что это не серьезно, что это не дело и потом как-нибудь отпадет.

Однако иллюзии писателя относительно революции развеялись очень быстро. Вскоре он скажет «Ленинство – результат страха», а жестокость большевиков он считал похоронами революции.

За свои антиреволюционные взгляды Пришвин арестовывался и сидел в Митавской (Елгавской) тюрьме.

Головой в землю

Из дневника 1930 года – в это время писатель жил в Троице Сергиевой Лавре:

8 января. Вчера сброшены языки с Годунова и Карнаухого (название колоколов) Карнаухий на домкратах. В пятницу он будет брошен на Царя с целью разбить его. Говорят, старый звонарь пришел сюда, приложился к колоколу, простился с ним: «Прощай, мой друг!» и ушел, как пьяный.

15 января. 11-го сбросили Карнаухого. Как по-разному умирали колокола. Большой, Царь, доверился людям в том, что они ему ничего худого не сделают, дался опуститься на рельсы и с огромной скоростью покатился. Потом он зарылся головой глубоко в землю. Толпы детей приходили к нему, и все эти дни звонили в края его, а внутри устроили себе настоящую детскую комнату.

– Православный? – спросил я рабочего.

– Православный, – ответил он.

– Не тяжело было в первый раз разбивать колокол?

– Нет, – ответил он, – я же за старшими шел и делал, как они, а потом само пошло.

И рассказал, что плата им на артель 50 коп. с пуда и заработок выходит по 8 1/2 р. в день.

Колокола, все равно, как и мощи, и все другие образы религиозной мысли уничтожаются гневом обманутых детей.

Принимал неугодных

В годы репрессий Пришвин не подписал ни одного письма против собратьев по писательскому цеху. Ссылаясь на возраст и болезни, он ни разу не был на показательных судах. В своем доме в Сергиевом Посаде – Загорске продолжал принимать людей, многие из которых были расстреляны, сгинули в ГУЛАГе.

Говорят, однажды сам Сталин поинтересовался у Михаила Михайловича, не хочет ли тот написать что-либо о социалистическом строительстве СССР? Услышав это, классик воодушевился и с увлечением начал беседу о птицах, о которых мог толковать часами. Однако вождя народа тема разговора не вдохновила: «Ладно! Пишите уж про своих птичек…», - внезапно перебил он его.

Нити судьбы

Михаил Пришвин увлекался фотографией. Любимый литературный образ – паутинка – появлялся на многих снимках. В нём он видел подобие мира: с одной стороны, сложное, многогранное устройство; с другой – хрупкий механизм, нити судьбы. Трагическую историю со снятием колоколов в Троице-Сергиевой Лавре мастер тоже запечатлел на пленке - сотни негативов, сделанных зимой 1929-1930 гг., хранились в коробке под названием «Когда били колокола».

Поздняя любовь

И в завершение очень личное - малоизвестные, но насыщенные и яркие страницы жизни писателя.

Первой соблазнительницей, вскружившей голову юного Мишеньки, стала простая девчонка, прислужившая в родительском доме. Натирая пол, Дуняша так высоко поддергивала юбку, что при виде оголенных лодыжек у паренька голова шла кругом и перехватывало дыхание. Об одолевших его в тот момент чувствах он позднее поведал в своих «Дневниках».

Следующая встреча оставила след в сердце Пришвина, когда он уже был студентом. В Париже, куда Михаил прибыл на каникулы из Лейпцига, он познакомился со Варварой Измалковой, изучавшей историю в Сорбонне. Дочь крупного чиновника из Петербурга ответила взаимностью влюбленному в нее молодому человеку. И тут же накатала письмо родителям, где представила нового знакомого чуть ли не мужем. Неосмотрительно показав сочинение Михаилу, девушка совершила непоправимую ошибку: тот поспешил ретироваться.

В 43 года Михаил Михайлович наконец сблизился с женщиной. Смоленская крестьянка Ефросинья Бадыкина была на десять лет его моложе. Пришвин взял Фросю к себе вместе с ее сыном от первого брака Яковом (в 1919-м он погибнет на фронтах Гражданской). В этом сожительстве родилось трое детей: сын Михаил умер младенцем, Лев стал беллетристом, творил под псевдонимом Алпатов, Пётр - был охотоведом, написал мемуары. Жениться на Бадыкиной Пришвин не мог – она была замужем. Он искренне верил, что сможет превратить грубоватую женщину в образованную, воспитанную даму. Но Фросенька из безропотной, милой крестьянки быстро превратилась во властную и сварливую бабу. И писатель к ней охладел.

Наш союз был совсем свободный, и я про себя думал так, что если она задумает к другому уйти, я уступлю ее другому без боя. А о себе думал, что если придет другая, настоящая, то я уйду к настоящей… но никуда мы не ушли от себя…, - признавался он.

Была и еще одна сердечная встреча в жизни писателя. В 1920-е годы в Загорске он познакомился с младшей дочерью Василия Васильевича Розанова – того самого учителя географии, изгнавшего его из гимназии. Отношения с Татьяной Васильевной Пришвин называл духовным романом. Даже Ефросинья Павловна смотрела на их связь сквозь пальцы.

Очень некрасива, невзрачна, - писал Пришвин о Розановой, - но так оживленна, так игрива в мысли, что становится лучше красивой.

Звездная встреча

«Настоящая женщина» появилась в жизни маститого автора, когда тому было уже 67 лет. Его законной супругой стала 41-летняя Валерия Лиорко. Родом из Витебска, из семьи военного, она закончила до революции гимназию, в советское время получила философское образование. За спиной были тюремное заключение, этап и три года сибирской ссылки.

Супруга Пришвина, узнав об отношениях с Валерией, закатила скандал. Жаловалась в Союз писателей. И только когда муж переоформил на нее квартиру, дала развод.

С Валерией Дмитриевной Пришвин прожил 14 лет. Каждую годовщину их встречи писатель отмечал в личном дневнике. Их знакомство состоялось 16 января 1940 года -23 марта в дневнике появилась запись: «В моей жизни было две «звездных встречи» – «звезда утренняя» в 29 лет и «звезда вечерняя» в 67 лет. Между ними 36 лет ожидания».

Последнюю запись Михаил Михайлович сделал 16 января 1953 года: «День нашей встречи с В. Позади 13 лет нашего счастья…».

Через год, 16 января 1954 года, знаменитый писатель скончался от рака желудка. После его смерти Валерия Дмитриевна работала с архивами, написала о нем несколько книг и возглавила знаменитый дом-музей Пришвина в подмосковной деревне Дунино.

ИЗ ДНЕВНИКОВ: МУДРЫЕ МЫСЛИ

• Не робеть во дворце после хижины, не стесняться хижины после дворца - это все пустяки. Но быть убежденным во всюдности жизни, в том, что нигде ты не будешь один, везде одинаково явится к тебе равный человек, - это завоевание, это счастье человеческое и я им обладаю.
• Вы спрашиваете, почему я так много пишу о животных и так мало о человеке, я вам открою причину: сердца не хватает на человека.
• Слышал не раз от женщин, потерявших близких людей, что глаза у человека умирают раньше всего.
• Раньше эпитет «государственный» в отношении ума чрезвычайно был сильным и, казалось, не было большего возвышения, если сказать «государственный ум». С тех пор как, однако, была объявлена перспектива о кухарке, управляющей государством, мало-помалу эпитет «государственный» потерял свое обаяние. Даже напротив.
• Первое трудное дело в жизни - это жениться счастливо, второе, еще более трудное - счастливо умереть.
• Онанизм, пе*ерастия и, в особенности, скотоложество, - в этих актах половая чувствительность расходуется гораздо сильнее, чем в нормальном совокуплении и, с одной стороны, удовлетворяется больше нормального, с другой - меньше. Вот почему онаниста, с одной стороны, чувственная женщина уже не удовлетворяет, а другая сторона, назовем ее, социальная сторона акта, входящая непременно в акт совокупления человека с человеком, становится состоянием духовным.
• Я это чувствую при удачной стрельбе в каждого крупного зверя: пока не убит - ничего, я даже могу быть очень храбрым и находчивым, но когда зверь лежит, я чувствую вот это самое, среднее между страхом, жалостью, раскаяньем.
• Попробуйте так вдумчиво прочитать хотя бы за один день наши центральные газеты, и вы тогда, я уверен, вроде меня оденетесь в противогаз Пушкина.
• Есть птицы поползни, они в поисках своего червячка могут бегать по дереву даже и вниз головой. Среди людей есть тоже такие, готовые ради своего червяка тоже ходить вниз головой.
• Доброе дело надо делать или с совершенно холодным расчетом, или же беспамятно: сделал на ходу и забыл. Но когда сделавший чувствует некоторую усладу и приятность, то тогда всегда это доброе дело ему потом обернется злом.

АНЕКДОТ В ТЕМУ

- Алло, здравствуйте! Тут неподалёку, вперемешку с птичьим клёкотом и ненавязчивым шёпотом ветра, будто озаряя багрянцем зеленеющие волны берёзовой рощи, обдавая жаром словно летнее солнце в разгар знойного душного июльского лета, испуская лёгкую дымку подобно поднимающемуся туману от раскинувшейся глади озера на рассвете, распугивая лесных обитателей - работящих бобров, мудрых ежей и беззаботных свиристелей, догорает дом-музей Пришвина... Нет, высылать машину теперь уже не нужно.